Лучшие Друзья
Шрифт:
Папа, видя мое потрясение, рассмеялся.
– Ну, как тебе?
– Папа… - я смогла ответить лишь через минуту. – Это …сказочный дом. Он такой большой…
Я не спешила заходить внутрь. Папа, припарковав машину во внутреннем гараже, вышел перед домом и стал за мной наблюдать.
Высокие колонны, обшитые деревянными панелями поддерживали второй этаж дома, образуя что-то похожее на открытую террасу. Проходя на задний двор дома, я увидела, что лес окружает нас со всех сторон, а остановившись у края, я застыла. Оттуда простирался великолепнейший вид на город. Словно, я стояла на оазисе, а остальное было так, декорациями.
– Мы что, единственные здесь? Этот дом, он тут…
– Нет, не один, - улыбнулся папа. – В трехстах метрах от нас еще один дом, а напротив него – еще один.
– Но такого дома, как у нас, ни у кого нет. Это просто волшебство. Па, он ужасно дорого стоит, да? Хотя, что я спрашиваю.
Папа, усмехнувшись, обнял меня.
– Я хотел, чтобы в кои-то веки дом стал по-настоящему домом для тебя.
– То есть… Больше не будет переездов ? – я восторженно уставилась на папу.
– Больше не будет. Я заявил, что останусь здесь окончательно, несколько филиалов фирмы переехали со мной. Так что, теперь это окончательный вариант.
Я не могла поверить своим ушам. Нам не придется переезжать отсюда.
– Пап… А школа? Учеба и работа, это же все в городе… - я задала еще один вопрос.
– Работа в городе, - кивнул отец. – Но есть тут одна школа. Она расположена на окраине города, близко с нами. Там великолепная подготовка, хорошие условия и замечательные учителя.
По его тону я поняла – очередная школа для богатеньких.
– Хорошо, - я пожала плечами. Мне было совершенно наплевать, где учиться, и сегодняшнее настроение никто не мог испортить мне.
– Ну и славно, - папа обнял меня за плечи. – А теперь идем смотреть интерьер…
2.
Войдя в холл, я подняла голову вверх. Люстра, висевшая на огромной высоте потолка, привлекла мое внимание. Длинные витые нити, украшенные хрусталиками, спускались вниз, озаряя светом холл.
Белоснежные стены и черный паркетный пол простирались вдаль, из холла выходило две арки. Окно, расположившиеся на дальней стене холла, открывало вид на лес. Здесь не было и намека на старость. Все свежо и органично: строгие белоснежные кресла, стоявшие у окна, манили сесть, а на столике между ними красовался цветок в сером горшке. Витая вешалка у двери, высокий столик с другой стороны – все сделано из кованого металла серебристого цвета.
Круглая лестница, стоявшая в левом углу, уходила вверх, и мне не терпелось посмотреть, что же ждет меня там.
Но сначала я пошла в левую арку и оказалась в гостиной. Огромный камин тут же приковал мой взгляд. Сложенный из неотесанных серых камней, он стоял - такой могучий и величественный, а напротив него был белый кожаный диван с парой кресел по краям. На стенах - горшки, с которых свисали зеленые растения, а черный лаковый рояль, стоявший в правом углу гостиной, заставил меня прослезиться.
– Ты что, плачешь? – папа, наклонившись ко мне, удивился.
– Пап, я никогда не видела ничего более совершенного.
Папа рассмеялся.
– Это еще не конец.
Я, боясь что под конец осмотра дома у меня случится сердечный приступ, вздохнула. Из гостиной вела арка в другую комнату, и, войдя в нее, я попала
– Пикассо, верно? – я повернулась к папе, он кивнул.
– Причем подлинник, - заметил он, уводя меня в другую комнату с открытым от удивления ртом.
Дальше была кухня. Современные приборы, тумбы, холодильник. Открыв его, я обрадовалась – полные полки еды, а слева стояла банка с моим любимым апельсиновым соком. Папа, видя это, рассмеялся.
Из кухни мы вернулись обратно в холл.
– Ну что, теперь наверх?
– Да, - кивнула я, поднимаясь по лестнице.
Оказавшись в коридоре, я стала оглядываться. На серых стенах висели разнообразные картины, и я очень удивилась, увидев среди них несколько своих работ.
– Пап, а… зачем? – я была польщена и умилена одновременно.
– Они чудесные и отлично вписываются сюда, - ответил папа.
Коридор располагался буквой «Г». Первой я попала в папину спальню, расположенную слева.
Квадратная комната была полна света. Широкая дубовая кровать, несколько тумбочек около нее и большой комод – все что нужно было папе. Комната делилась на две зоны: спальную и рабочую, а делилась она стеной с широкими дверьми из стекла.
Войдя внутрь рабочей зоны, я опять-таки подивилась светлости и воздушности комнаты. У окна стояло кашпо с цветами, напротив него – металлический стол с широким удобным кожаным креслом. Несколько шкафов с книгами, телескоп и шкаф, на котором стояли… наши семейные фотографии. Вот мне шесть лет, папа держит меня на руках, а на заднем плане венецианский пролив. Это был один из тех редких дней, когда он не работал, и мы махнули в Венецию. Мама посчитала нужным остаться дома. Там было много таких фотографий в белых рамках, я брала одну за другой, щупала, любовалась и ставила на место.
Выйдя из папиной комнаты, я прошла дальше и обнаружила ванную.
Все также было выдержано в стиле, большое зеркало во всю стену тут же бросилось в глаза и я, посмотрев на свое отражение, улыбнулась.
Темный цвет кожи достался мне от мамы, она пуэрториканка с необычным именем Гаяна. Глубокие карие глаза тоже от нее, а вот крупноватый нос и широкая улыбка – от папы.
Выйдя из ванной, я повернула направо, снова выглянула в окно, которое выходило на город и, повернувшись, уперлась в дверь. Там, по всей видимости, была моя комната. Папа не стал заходить со мной. Я, в предвкушении, толкнула дверь.
Моему взору предстали белоснежные стены и коричневый паркетный пол, на котором лежал большой ковер, похожий на белое облако. Сама комната разделялась на два непонятной конструкцией, похожей на пчелиные соты – много-много полочек, одна на другой, складывались в стену, сверху донизу, а справа был проход в спальную комнату. Войдя внутрь, я с бешеным восторгом осмотрела кровать, покрытую голубым покрывалом, потрогала полочки из белого дерева, на одной из которых стоял абажур, декорированный стеклянными прозрачными бусинами.