Лучшие истории о невероятных преступлениях

Гарднер Эрл Стенли

– Только… – заметила Фейт. – Только мистер Партридж тоже не мог этого совершить.

Фергус остановился.

– Послушайте, мадам. По слову клиента я готов поверить в невиновность одного подозреваемого. В противном случае у меня не было бы клиентов. Но если вы будете безоговорочно верить в чистоту души каждого подходящего…

– Дело не в этом. Не только в этом. Убийство произошло после пяти часов, как утверждает дворецкий. И мистер Партридж находился тогда со мной, а я живу на другом конце города.

– Вы уверены по поводу времени?

– Мы услышали по радио сигнал

точного времени, и он завел часы.

Голос Фейт прозвучал тревожно; она старалась не вспоминать ужасную минуту, последовавшую потом.

– Он заострил на этом внимание?

– Ну… мы разговаривали, и он остановился, поднял руку, и мы прослушали сигнал.

– Хм. – Это заявление, казалось, особенно впечатлило детектива. – Ну, есть еще сестра. В любом случае Партриджи дали мне отправную точку, а это то, что нужно.

Фейт посмотрела на него с надеждой:

– Значит, вы возьметесь за дело?

– Да, берусь. Бог знает почему. Не хочу давать вам ложную надежду, потому что, если у меня когда-то и бывал бесперспективный случай, то это вот этот. Но я возьму его. Думаю, потому, что не могу устоять перед удовольствием обставить лейтенанта, наведшего меня на данное дело.

– Брэкет, эта дверь обычно была заперта, когда мистер Харрисон находился в библиотеке?

Не сказать, что дворецкий был сейчас безукоризненно вежлив; он не мог решить, является ли наемный детектив джентльменом или слугой.

– Нет, – ответил он весьма любезно, но без добавления «сэр». – Нет, и это было необычно.

– Была ли она заперта ранее? Может, была, а вы не заметили?

– Нет. Я провел туда посетителя незадолго до… ужасного события.

– Посетителя? – Глаза Фергуса блеснули. Он начал прикидывать, возможно ли запереть дверь снаружи, чтобы она оказалась запертой и изнутри. – А когда это было?

– По-моему, в пять часов. Но этот джентльмен позвонил сегодня, чтобы выразить сочувствие, и когда я упомянул про время, он ответил, что, по его мнению, он приходил раньше.

– А кто этот джентльмен?

– Мистер Харрисон Партридж.

«Черт, – подумал Фергус. – Должен быть другой вариант. Партридж наверняка пришел к Стэнли Харрисону намного раньше, если в пять часов появился у Фейт Престон. И нельзя подделать радиосигналы точного времени так же легко, как передвинуть стрелку часов. Однако…»

– Заметили ли вы что-нибудь странное в мистере Партридже? Например, в его поведении?

– Вчера? Нет, не заметил. Он нес какое-то любопытное приспособление… Я не рассмотрел его. Поагаю, это было последнее его изобретение, которое он хотел показать мистеру Харрисону.

– Он изобретатель, этот Партридж? Но вы сказали «вчера». А сегодня было что-либо странное?

– Не знаю. Это сложно описать. Но в нем было нечто… он как будто изменился, может, вырос.

– Повзрослел?

– Нет. Просто вырос.

– Итак, мистер Эш, этот человек, которого вы, как утверждаете, видели…

– «Утверждаете»! Черт возьми, О’Брин, вы тоже мне не верите?

– Не волнуйтесь так. Главное для вас, что мисс Престон вам верит, и, по-моему, этого достаточно. Вернемся к человеку, которого

вы видели. Он вам никого не напомнил?

– Не знаю. Всё думаю об этом. Я его не разглядел, но было что-то знакомое…

– Вы говорите, что у него была какая-то машина?

Саймон Эш внезапно обрадовался:

– Получилось! Вот оно.

– Вы о чем?

– О том, кто это был. Или кто это был, на мой взгляд. Мистер Партридж. Он какой-то там кузен мистера Харрисона. Чокнутый изобретатель.

– Мисс Престон, мне придется задать вам еще несколько вопросов. Слишком много табличек указывают в одну сторону, и даже если это тупик, я должен туда проследовать. Когда мистер Партридж заходил к вам вчера днем, что он с вами сделал?

– Со мной сделал? – Голос Фейт дрогнул. – Что, во имя всего святого, вы имеете в виду?

– По вашему поведению было заметно, что случилась какая-то сцена, о которой вы хотели бы забыть.

– Он… Нет, я не могу. Мне обязательно рассказывать об этом, мистер О’Брин?

– Саймон Эш говорит, что тюрьма не так плоха, как он считал, но все равно…

– Хорошо, я отвечу. Но это было так странно. Я давно уже знала, что мистер Партридж был… ну, можно сказать, влюблен в меня. Он намного старше меня, и он никогда об этом не говорит – ну, не говорил, и я особенно об этом не думала. Но вчера показалось, как будто… как будто он был одержим. Все это разом вырвалось наружу, и он попытался меня схватить. Ужасно, и я просто не могла там оставаться. Я убежала. Вот и все, что произошло. Но это было ужасно.

– На сей раз ты мне удружил, Энди.

Лейтенант Джексон усмехнулся:

– Так и знал, что ты оценишь это, Фергус.

– Слушай, что ты имеешь против Эша, кроме его нахождения в запертой комнате? Старейший штамп в криминальной литературе, но в жизни редко встречается.

– Объясни мне, как все распутать, и твой мистер Эш окажется на свободе.

– Давай пока это отложим. Посмотри на моего подозреваемого, которого мы ради разнообразия назовем X. X., – кроткий, безобидный человек, кому смерть Харрисона принесет несколько миллионов. Он появился в библиотеке незадолго до убийства. Он – сумасшедший изобретатель и принес один из своих приборов. Осознанно создает себе алиби. Старается убедить дворецкого, что приходил с визитом в более ранее время. Демонстративно привлекает внимание свидетеля к сигналу точного времени по радио. А главное, меняется психологически. Перестает быть кротким и безобидным. Пытается применить к девушке физическое насилие. И дворецкий заметил, что он стал другим человеком, мол, он «вырос».

Джексон пододвинул к себе блокнот.

– Твой X. заслуживает как минимум допроса. Но удивляет твоя сдержанность, Фергус. К чему все эти намеки? Почему ты не советуешь мне пойти и арестовать его?

Фергус действительно не проявлял своей обычной уверенности.

– Потому что алиби, о котором я упомянул, – оно действительно убедительное. Я не могу к нему придраться. Оно безупречно.

Лейтенант Джексон отложил блокнот.

– Тогда не морочь мне голову, – устало произнес он.