Я очи знал, – о, эти очи!Как я любил их, – знает бог!От их волшебной, страстной ночиЯ душу оторвать не мог.В непостижимом этом взоре,Жизнь обнажающем до дна,Такое слышалося горе,Такая страсти глубина!Дышал он грустный, углубленныйВ тени ресниц ее густой,Как наслажденье, утомленныйИ, как страданье, роковой.И в эти чудные мгновеньяНи разу мне не довелосьС ним повстречаться без волненьяИ любоваться им без слез.1851
«О,
не тревожь меня укорой справедливой…»
О, не тревожь меня укорой справедливой!Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:Ты любишь искренно и пламенно, а я —Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.И, жалкий чародей, перед волшебным миром,Мной созданным самим, без веры я стою —И самого себя, краснея, сознаюЖивой души твоей безжизненным кумиром.1851
«Не раз ты слышала признанье…»
Не раз ты слышала признанье:«Не стою я любви твоей».Пускай мое она созданье —Но как я беден перед ней…Перед любовию твоеюМне больно вспомнить о себе —Стою, молчу, благоговеюИ поклоняюся тебе…Когда порой так умиленно,С такою верой и мольбойНевольно клонишь ты коленоПред колыбелью дорогой,Где спит она – твое рожденье —Твой безыменный херувим, —Пойми ж и ты мое смиреньеПред сердцем любящим твоим.1851
Предопределение
Любовь, любовь – гласит преданье —Союз души с душой родной —Их съединенье, сочетанье,И роковое их слиянье,И… поединок роковой…И чем одно из них нежнееВ борьбе неравной двух сердец,Тем неизбежней и вернее,Любя, страдая, грустно млея,Оно изноет наконец…1851
«Она сидела на полу…»
Она сидела на полуИ груду писем разбирала,И, как остывшую золу,Брала их в руки и бросала.Брала знакомые листыИ чудно так на них глядела,Как души смотрят с высотыНа брошенное тело…О, сколько жизни было тут,Невозвратимо пережитой!О, сколько горестных минут,Любви и радости убитой!..Стоял я молча в сторонеИ пасть готов был на колени,—И страшно грустно стало мне,Как от присущей милой тени.1858
«Весь день она лежала в забытьи…»
Весь день она лежала в забытьи,И всю ее уж тени покрывали.Лил теплый летний дождь – его струиПо листьям весело звучали.И медленно опомнилась она,И начала прислушиваться к шуму,И долго слушала – увлечена,Погружена в сознательную думу…И вот, как бы беседуя с собой,Сознательно она проговорила(Я был при ней, убитый, но живой):«О, как все это я любила!»Любила ты, и так, как ты, любить —Нет, никому еще не удавалось!О господи!.. и это пережить…И сердце на клочки не разорвалось…1864
«Я встретил вас – и все былое…»
К.Б.
Я встретил вас – и все былоеВ отжившем сердце ожило;Я вспомнил время золотое —И сердцу стало так тепло…Как поздней осени пороюБывают дни, бывает час,Когда повеет
вдруг весноюИ что-то встрепенется в нас,—Так, весь обвеян дуновеньемТех лет душевной полноты,С давно забытым упоеньемСмотрю на милые черты…Как после вековой разлуки,Гляжу на вас, как бы во сне,—И вот – слышнее стали звуки,Не умолкавшие во мне…Тут не одно воспоминанье,Тут жизнь заговорила вновь,—И то же в вас очарованье,И та ж в душе моей любовь!..1870
Николай Степанович ГУМИЛЁВ
(1886–1921)
Русский поэт, представитель Серебряного века, переводчик, литературный критик, создатель школы акмеизма
«С тобой я буду до зари…»
С тобой я буду до зари,Наутро я уйдуИскать, где спрятались цари,Лобзавшие звезду.У тех царей лазурный сонЗаткал лучистый взор;Они – заснувший небосклонНад мраморностью гор.Сверкают в золоте лучейИх мантий багрецы,И на сединах их кудрейАлмазные венцы.И их мечи вокруг лежатВ каменьях дорогих,Их чутко гномы сторожатИ не уйдут от них.Но я приду с мечом своим;Владеет им не гном!Я буду вихрем грозовым,И громом, и огнем!Я тайны выпытаю их,Все тайны дивных снов,И заключу в короткий стих,В оправу звонких слов.Промчится день, зажжет закат,Природа будет храм,И я приду, приду назад,К отворенным дверям.С тобою встретим мы зарю,Наутро я уйду,И на прощанье подарюДобытую звезду.1905
Отказ
Царица – иль, может быть, только печальный ребенок,Она наклонялась над сонно-вздыхающим морем,И стан ее, стройный и гибкий, казался так тонок,Он тайно стремился навстречу серебряным взорам.Сбегающий сумрак. Какая-то крикнула птица,И вот перед ней замелькали на влаге дельфины.Чтоб плыть к бирюзовым владеньям влюбленного принца,Они предлагали свои глянцевитые спины.Но голос хрустальный казался особенно звонок,Когда он упрямо сказал роковое: «Не надо»…Царица, иль, может быть, только капризный ребенок,Усталый ребенок с бессильною мукою взгляда.1907
Заклинание
Юный маг в пурпуровом хитонеГоворил нездешние слова,Перед ней, царицей беззаконий,Расточал рубины волшебства.Аромат сжигаемых растенийОткрывал пространства без границ,Где носились сумрачные тени,То на рыб похожи, то на птиц.Плакали невидимые струны,Огненные плавали столбы,Гордые военные трибуныОпускали взоры, как рабы.А царица, тайное тревожа,Мировой играла крутизной,И ее атласистая кожаОпьяняла снежной белизной.Отданный во власть ее причуде,Юный маг забыл про все вокруг,Он смотрел на маленькие груди,На браслеты вытянутых рук.Юный маг в пурпуровом хитонеГоворил, как мертвый, не дыша,Отдал все царице беззаконий,Чем была жива его душа.А когда на изумрудах НилаМесяц закачался и поблек,Бледная царица уронилаДля него алеющий цветок.1907