Лучший английский ас
Шрифт:
Когда закончилась война в Европе, я командовал авиакрылом «Спитфайров». Мы базировались в Целле, самом восточном из наших аэродромов в Германии. Со дня форсирования Рейна, которое произошло 6 недель назад, мы каждый день встречались с Люфтваффе. Хотя положение немцев было безнадежным, им не хватало топлива и запасных частей, а их аэродромы подвергались постоянным бомбардировкам, к их чести следует заметить, что они сражались до конца.
В эти последние недели, когда мы патрулировали над немецкими аэродромами и охотились с рассвета и до заката, мы сбили более 100 самолетов, в том числе новейшие реактивные самолеты, хорошо нам знакомые истребители «Мессершмитт» и «Фокке-Вульф»,
Мы взлетали на «Спитфайрах» со слабо освещенных полос ночью и летели навстречу розовым лучам восхода на восток. На малой высоте мы пролетали над Берлином, старательно держась подальше от огромных стай русских истребителей. Мы видели сплошной поток солдат и танков, который рвался через открытые ворота Восточной Европы.
Теперь все было кончено, и немцы начали сдаваться. Они прилетали даже из Норвегии и Дании. Один смелый молодой пилот прилетел на новейшем бомбардировщике в Целль, выпрыгнул из кабины и торжественно откозырял мне. Он был очень рад сообщить, что больше Люфтваффе не сражаются с Королевскими ВВС. Однако общий враг еще находился рядом. Поэтому он был бы рад, если бы мы смогли дать ему несколько бомб и пару «Спитфайров» в качестве сопровождения… Он был крайне обижен, когда мы отправили его в ближайший лагерь военнопленных.
Следующие несколько месяцев были для нас очень трудным периодом перехода от войны к миру. Моей главной задачей было не обеспечение полетов, а демобилизация тысяч бывших военных. Причем нужно было сделать так, чтобы у них остались хорошие воспоминания о КВВС. В свободное время мы занимались ловлей форели в ближайших речках. Осенью можно было ждать неплохой охоты. В сосновых лесах можно было встретить оленей и косуль, а в полях водились дикие кабаны. Здесь было все, чего душа желает. И впервые за 6 лет можно было спокойно и всерьез заняться отдыхом.
На следующий день после того, как все это кончилось, я медленно ехал по периметру аэродрома, стараясь привыкнуть к странной картине — более 50 «Спитфайров» без дела стояли на зеленой траве. В голубом безоблачном небе ярко сияло солнце. Внезапно над головой появился маленький самолетик — трофейный Физелер «Шторх», который уже нес наши опознавательные знаки. Он скользнул над самыми вершинами деревьев и аккуратно приземлился. Это мог быть только мой командир авиагруппы, вице-маршал авиации Гарри Бродхерст. Поэтому я помчался к самолету и прибыл на место еще до того, как он выключил мотор.
«Ну, Джонни, как тебе нравится безделье мирных дней?» — спросил он.
«Не знаю, сэр. Кажется странным сидеть на земле в такую погоду. Но я полагаю, нам следовало бы это использовать».
«Вам больше не придется использовать такую погоду. Но у меня есть работенка для ваших парней. Не догадываетесь, что это?» — спросил вице-маршал.
«Ни малейшего представления, сэр», — ответвил я.
«Я думаю, вам это понравится. Нас попросили символически отправить британские войска в Копенгаген. Это будет просто отдых. Так как ваши парни очень хорошо показали себя, я решил в качестве награды отправить вас туда. Развлекайтесь, как можете. Примерно через месяц я заменю вас другим авиакрылом. Вам лучше прибыть в Копенгаген уже сегодня и присмотреть себе помещения. Собери парней как можно быстрее. Я прилечу через несколько дней, чтобы проследить, как вы там устроились».
Я поблагодарил командира группы. После того как он отбыл, я собрал оказавшихся под рукой командиров, мы прыгнули в старенький «Ансон» и направились
После полутора часов полета я посадил потрескивающий «Ансон» на асфальтовую полосу Каструпа. Вокруг нее собралась целая толпа: полиция, солдаты, деятели Сопротивления, газетные репортеры, фотографы и симпатичные блондинки. Едва мы вышли из самолета, нас тут же обступили со всех сторон и засыпали вопросами.
«Прилетят ли „Спитфайры“?»
«Где теперь русские?»
«Здесь еще остались немцы. Они нам не сдаются, так, может быть, вы…»
«Где Монти?»
«Русские на Борнхольме. Наш остров! Они придут сюда?»
«Пожалуйста, цветы».
И так далее.
Наконец восстановилось какое-то подобие порядка. Я объяснил цель нашего визита. Скоро прилетят «Спитфайры», вероятно, завтра. Подразделения знаменитой 6-й парашютно-десантной дивизии уже движутся сюда. Они займутся немецкими войсками, которые в самое ближайшее время покинут Данию. Через пару дней в порт войдут корабли Королевского Флота. Будет создана специальная военная миссия для разрешения возникающих проблем. И все будет хорошо!
Не будет ли кто-нибудь любезен одолжить нам автомобиль? Нам нужно осмотреть аэродром и постройки, чтобы ускорить прибытие наших «Спитфайров». Вскоре появился довоенный «Бьюик», и мы решили, что аэродром вполне способен удовлетворить наши скромные запросы. Питание не было проблемой. Даже если нам понадобится пара дней, чтобы наладить работу тыла, сытые физиономии датчан ясно показывали, что здесь не голодают. Поэтому наша разведывательная вылазка была недолгой, и мы приготовились лететь обратно. Чем быстрее мы вернемся в Целль, тем быстрее мы обоснуемся в приятном Копенгагене.
Следующий день стал серьезным испытанием для нас. Путь предстоял длинный, а «Спитфайры» имели не такую уж большую дальность полета. Поэтому было решено лететь в Каструп эскадрильями. Я возглавил первую, и мы полетели над Нижней Саксонией и Шлезвиг-Гольштейном, почти не соблюдая строя. Но когда на горизонте показался Копенгаген, я собрал своих парней в сомкнутый строй, и мы торжественно промчались над датской столицей. Я думаю, датчане оценили по достоинству этот спектакль.
Когда мы рулили по большой бетонной площадке перед административными зданиями Каструпа, нас снова встречала толпа, которая была даже больше, чем накануне. Нескольких пилотов возбужденные датчане просто вытащили из кабин. Наверное, хорошо, что бои уже закончились!
Лично я нуждался в отдыхе. Прошлое вспоминалось не по годам, а по событиям. Добровольческий резерв, Битва за Англию, наши вылазки через Ла-Манш, полеты над Францией, Дьепп, мое первое канадское авиакрыло, Нормандия, Париж, Брюссель, Арнем, форсирование Рейна и Германия.
После упорной, тяжелой работы и некоторой доли везения на экзаменах, в 1938 году я, 22-летний дипломированный инженер-строитель, получаю направление на работу в Лоутон. Там я вступил в регбийный клуб Чингфорд и сыграл несколько великолепных игр в компании отважных молодых людей, большинство из которых уже служило в той или иной организации Территориальных войск. Во время одной из игр меня с силой швырнули на промерзшее поле, в результате чего я сломал ключицу. Хотя я в то время не подозревал об этом, перелом сросся неправильно, и кости защемили нерв предплечья. Позднее, в 1940 году, этот инцидент едва не поставил крест на моей карьере летчика.