Лучший английский ас
Шрифт:
Молчание нарушил Хантер:
«Седому от Травяного Семечка. Более 20 бандитов набирают высоту со стороны материка. Пеленг 140».
«О'кей, Травяное Семечко. На какой высоте?»
«Значительно ниже вас, Седой. Они подходят к берегу, и я постараюсь вывести вас со стороны солнца. Держите 140».
Это был прекрасный пример взаимодействия между офицером управления и командиром крыла. Мы впервые работали с Хантером. Он обладал кое-какими качествами Вудхолла: передавал информацию спокойно и уверенно. Весь механизм взаимодействия станции дальнего обнаружения и истребительного крыла функционировал, как часы. Внезапно я преисполнился уверенности.
«Седому, бандиты под вами на высоте 15000 футов. Влево на 310. Атакуйте».
«О'кей,
«Седому. Бандиты в 7 милях от вас на 5000 ниже. Полный газ».
Я перевел «Спитфайр» в пологое пике и начал осматривать горизонт в поисках неприятеля. Пока небо было чистым.
«Седому. Еще одна большая группа бандитов позади вас. От 5 до 8 миль. Будьте осторожны».
Все могло пойти прахом. Мы находились над первой группой вражеских самолетов, но неподалеку появилась вторая. Как далеко? Хантер сказал «от 5 до 8 миль», но радар работает на пределе дальности, поэтому 5 миль вполне могут оказаться 1 милей. Или 10 милями. Должен ли я все отменить и взять курс на Дандженесс? Решение оставалось за мной. Какое-то мгновение мне казалось, что мы неподвижно висим в прозрачном небе. Канадцы держались рядом, ожидая приказа.
Теперь я увидел нашу добычу. Одна группа из дюжины «фоккеров» находилась под нами в миле впереди. Еще около десятка болтались где-то далеко справа. Это была слишком блестящая возможность, чтобы упускать ее. Высота, солнце и внезапность — все на нашей стороне. Я должен был использовать шанс, где бы ни находилась вторая группа немецких истребителей.
«Седой — крылу. Более 20 фрицев под нами от 12 до 3 часов. Сид, я беру левую группу. Спускайся и атакуй правую. Атака!»
Я слегка довернул, чтобы оказаться точно за «фоккерами», и вспомнил, что поворачивать нужно помедленнее, чтобы ведомым было легче держаться в строю. Я опустил нос самолета и ударил по сектору газа. Мы обрушились на этих уродов все вместе!
Мой собственный «фоккер» летел на крайнем левом фланге. Мы заходили им прямо в хвост длинным стремительным пике. Перед тем как открыть огонь, я посмотрел вправо. Парни Болтона летели рядом со мной. «Спитфайры» Форда стрелой мчались на своих противников, которые находились в 3 милях отсюда. Атака получилась идеально скоординированной, и мои обязанности командира крыла временно отошли на второй план. Теперь каждый пилот самостоятельно выбирал себе цель и должен был ее сбить.
Моя первая короткая очередь прошли мимо «фоккера». Мне пришлось ручкой и педалями выравнивать рыскающий истребитель. Зато вторая очередь попала немцу в основание крыла сразу позади кабины. Прицельные линии пушек действительно были сведены в одну точку, и снаряды взрывались один за другим. Немец начал гореть, но, прежде чем он полетел вниз, я успел дать еще одну очередь. Затем я отвернул и круто пошел вверх, одновременно осматривая небо позади себя. Никого. Внизу падал еще один горящий «фоккер», справа в небе появился белый цветок парашюта. Хантер внимательно следил за нашей безопасностью:
«Седому. Отходите. Приближается большая группа бандитов. Почти над вами».
Я скомандовал крылу:
«Всем самолетам Седого. Уходить немедленно! Не перестраиваться. Внимательнее сзади!»
Пилотам такое не нужно повторять дважды. Мы ринулись через Ла-Манш парами и четверками. Мое звено садилось первым. Когда я вылез из кабины, меня встретили офицеры наземных служб, которые сообщили, что мы разогнали большую группу немецких истребителей. Я закурил сигарету и принялся считать кружащие над Кенли «Спитфайры». 16 сели, еще 4 в воздухе. Всего 20. Одиночка. 21. Большая пауза. Еще пара. 23. Должен прилететь еще один. Почему-то мне казалось особенно важным, чтобы он прилетел сюда и сел. Однако самолет так и не появился. Он или пропал, или приземлился на другом аэродроме.
Пилоты прошли в штаб, еще не сбросив напряжение битвы. Мы начали подводить итоги. Наши шпики внимательно слушали,
Я был просто восхищен этим достижением. Служба наведения работала великолепно, а канадцы действительно летали очень хорошо. Я отметил это в своем рапорте, упомянул радиолокационную станцию и поблагодарил Хантера. Потом я отправился в свой центр управления полетами, рассчитывая что-нибудь узнать о пропавшем летчике. Но у них тоже не было никаких новостей.
На следующее утро в мой офис вошел Сид Форд. Он положил на стол пару синих канадских наплечных нашивок и сказал:
«Наши парни хотят, чтобы вы носили вот это. В конце концов, мы канадское крыло, и мы хотим сделать вас своим до конца. Вы прекрасно начали».
Я ответил:
«Спасибо, Сид. Я сегодня же пришью их».
Простой жест, но мне он показался исполненным глубокого смысла. Я пришил эти полоски, и прошло 2 года, прежде чем мне пришлось их снять.
Форд хорошо показал себя в тот день. После полудня мы отправились к Парижу сопровождать 4 группы «Летающих Крепостей», по 18 самолетов каждая. Мы увидели их издалека. Солнечные лучи отражались в сотнях мест от каждой машины. Это было внушительное зрелище, когда бомбардировщики шли на большой высоте в боевом строю. Зенитки и вражеские истребители не могли остановить их. Несколько бомбардировщиков загорелись и полетели вниз, однако остальные лишь смыкали строй и шли дальше, решительные и неумолимые.
Эскадрилья Форда охраняла последнюю группу бомбардировщиков, а я возглавил эскадрилью Болтона, сопровождавшую третью группу. Я услышал, как Форд предупреждает:
«Фоккеры» атакуют «Крепости». Пропустить».
Поворачивать туда не имело смысла, так как все это происходило в 10 милях от нас. Бой закончится раньше, чем мы появимся на сцене. Сам командир эскадрильи сбил один «фоккер». Мэгвуд, который командовал одним из звеньев, сбил пару и видел, как один из сержантов сбил четвертый. Но сам сержант был атакован еще двумя немецкими истребителями и загорелся, прежде чем Мэгвуд успел предупредить его. Был также сбит и пятый «фоккер». Но при этом пропал сержант Эд Гимбел, американец, служивший в канадских ВВС.
Этот бой довел общее число уничтоженных за неделю FW-190 до 11 машин. Мы потеряли трех пилотов. Это было хорошее начало моей службы с канадцами.
До конца дня мы были освобождены от полетов, но так как до темноты еще оставалось время, я полетел в Тангмер, чтобы узнать, что творится в 610-й эскадрилье. Лори встретил меня и рассказал, что накануне у них был черный день. Эскадрилью атаковала большая группа «Мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов». Погибли четверо пилотов, а симпатичный Дуг Колиндж пропал. Пилоты мрачно помалкивали, и мне было их очень жаль, потому что мы в Кенли, наоборот, считали сбитых немцев. Мы уселись пить пиво, и я старался приободрить их. Однако они завистливо смотрели на мой новенький сверкающий «Спитфайр» и явно мечтали получить такие же, чтобы рассчитаться с немцами.
Я полетел назад в Кенли, когда на Дауне уже легли вечерние тени. Завтра нам предстояло взлететь рано утром. Немного перекусив, я переговорил с командирами эскадрилий и отправился в постель. В ту ночь я спал, как дитя.
На следующий день мы должны были пересечь территорию Голландии, чтобы сопровождать «Крепости», бомбившие цели возле Антверпена. День был серый и мрачный. Моросил мелкий дождь, однако метеоролог сообщил нам, что на высоте 8000 футов небо уже чистое. Мы полетели в Манстон, где дозаправились и стали ждать приказа на вылет. Крыло Биггин-Хилла, которым командовал неукротимый Эл Дир, тоже участвовало в этой операции. Поэтому мы выкроили несколько минут, чтобы переговорить.