Лучший день лифтера Бутербродова

Матвеевский Юрий

– Конечно, – уверенно и вполне серьезно ответил дворник, – так что заходите сегодня вечером ко мне, я Вам обязательно о них расскажу. Надеюсь, Вы ее не выбросили на улицу?

– Ну, что Вы! Посадил в блюдце возле алое, дал ей мед, водичку, кусочек яблочка, – взволнованно начал рассказывать Сеня, –

даже имя ей придумалось как-то само собой – Маргоша.

– Маргоша?! Ну, Вы молодец, Семен Степанович! Это замечательно, что Вы так сделали. Сегодня у Вас должен быть хороший день.

Бутербродов приподнял руку и посмотрел на часы.

– О, Арсений Афанасьевич, побегу я. А то у нас начальство не особо приветствует опоздания. Хотя я и так, кажется, уже не успеваю.

– Конечно, конечно. Бегите, не буду Вас задерживать. Хорошего Вам дня! А вечером будет желание – милости просим.

– Хорошо, если получится, обязательно забегу. А Вы еще наверху? Или уже вниз перебрались?

– Что Вы, Семен Степанович! Уже недели две, как в нижних палатах. Холодновато уже наверху. Зато внизу я такой ремонт себе сделал! Очень уютно получилось. Обязательно заходите, оцените.

– Хорошо, зайду. Тогда до вечера.

Они пожали друг другу руки, и Арсений Афанасьевич сказал Бутербродову.

– Божьи коровки, Семен Степанович, просто так к кому ни попадя в дом не залетают. Так что у Вас сегодня все должно очень удачно складываться. До вечера.

– Буду на это надеяться, – попытался по-оптимистичнее сказать Сеня.

– Надеяться и верить – этого мало, ибо в этих состояниях всегда есть шанс зародиться сомнению. Это надо просто знать, как дважды два.

– Ну, тогда до вечера.

– Конечно, приходите. Я Вам всегда рад.

На этом их беседа была окончена. Семен

Степанович побежал на остановку, а Арсений Афанасьевич не спеша прошелся по двору, осматривая все ли в порядке на вверенной ему территории.

В это утреннее время на остановке было как всегда людно, все спешили по своим работам. Сеня подошел к одной из очередей ожидающих, и совершенно точно зная, что это именно та нужная ему очередь, все же из каких-то одному ему известных соображений поинтересовался у крайнего.

– На 317-ый?

Получив как всегда положительный ответ, он стал в конце этой очереди и, ожидая свою маршрутку, задумался о словах дворника Арсения: «Надеяться и верить – этого мало… Это надо просто знать…»

Арсения Афанасьевича называли во дворе Карлсон. Он об этом знал и совершенно не обижался, и, кажется, даже был доволен этим сравнением его персоны со сказочным персонажем. Дело в том, что с мая по октябрь Арсений Афанасьевич жил на крыше девятиэтажного дома, в котором работал дворником. В остальное время жил в подвале этого же дома. На вид ему было около пятидесяти. Сколько лет ему было на самом деле, никто не знал, хотя иногда некоторые жильцы, особенно бабушки пенсионного возраста, пытались это у него выведать. Но вразумительного ответа от Арсения Афанасьевича так никто и не услышал, одни шуточки. Шутить он любил по любому поводу, и был всегда весел и приветлив с жильцами дома, за что они очень его полюбили. К тому же его не только любили, как весельчака, но и уважали, так как после его появления порядок во дворе был всегда идеальный. Двор стал, наверное, одним из самых образцовых в городе.

Конец ознакомительного фрагмента.