Лучший друг моего парня. Книга 2
Шрифт:
– Сядь. Хочешь принесу тебе что-нибудь попить?
– Я уже насиделась. Немного постою. – Поднимаю наши сцепленные руки на уровень глаз и смотрю на его сбитые костяшки. – Тебе нужно обработать раны.
– Что? – Гейден, кажется, не сразу понимает, о чём речь.
– Раз мы в больнице, пусть и о тебе позаботятся. И тебе не стоит со мной здесь торчать. У тебя явно есть более важные и интересные дела, – говорю равнодушно, по крайней мере стараюсь.
Мирон расцепляет наши руки. Приваливается плечом к стене и внимательно на меня смотрит. Прожигает взглядом,
– Опять провоцируешь, неАнгел? – хрипло произносит.
Если бы я могла пожать плечами, то определенно сделала бы это. Но раз сейчас мне это недоступно, решаю просто игнорировать неудобный вопрос, смотря в одну точку. И для шеи удобно.
– Ты многое для меня сделал сегодня. Хоть ты и говоришь не строить иллюзии, и что так мог поступить любой. Мне кажется, это не так. Я тебе благодарна, Мирон. Очень. Но не хочу быть чем-то обязанной.
Первый раз в жизни обо мне кто-то позаботился. Меньше всего ожидала, что это будет Гейден. Однажды он уже вытолкнул меня из машины перед аварией, а потом мы занялись сексом. Теперь мы вместе посетили больницу, и я боюсь: вдруг тоже придётся за это расплачиваться?
Я морально раздавлена, физически устала. У меня нет сил бороться и вести войны. Выкидываю белый флаг.
Отношения с Мироном у нас странные, всегда на грани. Нам обоим такое нравилось в прошлом. Было частью игры. Только я давно не играю и больше не хочу играть. Мы не вместе и никогда не будем. А скоро и вовсе перестанем пересекаться. Я уеду учиться в другое место, сделаю всё возможное для этого. Мне нужно попытаться встать на ноги, выучиться и вытравить из крови ядовитую любовь, что живет в моём сердце к Мирону.
– Ты ничем мне не обязана. И я сейчас нахожусь там, где надо, – спокойно произносит Мирон. – После планирую отвезти тебя домой.
Всё у него так просто. У меня же в душе полный раздрай.
– Забыла, что ты всегда делаешь только то, что хочешь, – невесело хмыкаю.
– Именно.
– Спасибо, – говорю искренне.
– Пожалуйста.
Боковым зрением вижу, как он меняет позу. Больше не смотрит на меня в упор. Приваливается спиной к стене, складывая руки на груди. В одной из ладоней у него зажат мобильный. На экране то и дело вспыхивают сообщения. Мне даже кажется, что я вижу фотографию Вики, что стоит у неё на профиле в социальных сетях. И моё сердце болезненно дёргается всего на мгновение.
– Что мне делать с зафиксированными побоями от Соколова? Сдать его в полицию? У него и так там проблемы из-за аварии, – меняю тему. – Поговорить с его матерью? Сказать про наркотики? Он всё же твой друг.
Молчать не получается. Тем более сейчас, когда у нас негласное перемирие и мы общаемся почти как нормальные люди.
– Бывший друг. Его проблемы пусть решает он сам или его мать. Думаю, она уже подсуетилась, – задумчиво почёсывает подбородок двумя пальцами. – Я тебя предупреждал насчёт Соколова. Ты не послушала. Не захотела слушать.
– Предупреждал, – не спорю, смотря вперёд. – Но иногда нет
– Поясни.
Кажется, я смогла его заинтересовать, потому что Мирон опять меняет позу, поворачиваясь корпусом ко мне.
– Вот когда у тебя или у такого, как Саша, проблемы, что вы делаете? Звоните родителям, которые всегда рядом и готовы помочь, или справляетесь сами, давая кому нужно денег. Деньги решают почти все проблемы, главное, пачку потолще приготовить. И вуаля! У меня была острая нехватка средств. Саша и его мать предложили мне помощь. Я воспользовалась.
И жалею об этом, – добавляю мысленно.
Прохожусь зубами по нижней губе и нервно её закусываю. Обнажать перед кем-то душу для меня тяжелее, чем скинуть перед парнем одежду. Тем более перед Мироном, который вряд ли ответит тем же. Его душа, если она у него есть, спрятана под толщей льда, под которую не пробиться.
– Ты ничего не знаешь обо мне и моей семье, – спустя недолгое молчание проговаривает Гейден.
Я делаю над собой усилие, больше физическое, чем моральное, и смотрю прямо в его серьёзное, без тени улыбки лицо. Чёрные глаза фиксируют мои, не давая разорвать зрительный контакт. Удерживают намеренно.
– Твоя мама чудесная женщина. Отец – ничего про него не знаю, ты прав. Но они оба живы и в добром здравии. Этого всегда достаточно.
Мирон сканирует в ответ моё лицо и чуть наклоняется, приближаясь.
– Ты сирота?
– Да, – произношу, помедлив.
8 Глава
Я настолько устала за день от потрясений, что, когда мне наконец надевают шейный корсет, в котором предстоит просуществовать несколько дней, и вкалывают в ягодицу обезболивающее, совсем не возражаю желанию Мирона довезти меня до дома.
Его молчаливое присутствие рядом не тяготит, наоборот, добавляет внутренней силы и подпитывает спокойствием. Он сам проверяет справки, которые нам выдаёт врач, и фотографирует на свой мобильник. Я не возражаю, лишь пытаюсь зевнуть с закрытым ртом.
Гейден помогает мне забраться в машину и устроиться на переднем сиденье. Сам пристегивает ремень безопасности, предварительно откинув мои разметавшиеся по плечам волосы. Задевает грудь, совсем без сексуального подтекста. После нашего дружественного разговора в коридоре больницы и моего признания Мирон нахмурил брови и закрылся. С вопросами больше не лез, на мои отвечал сухо и скупо, а потом и вовсе замолчал.
В машине мы совсем не разговариваем. Меня тянет в сон. На улице сгущаются сумерки, с неба летит мелкий колючий снег, похожий на крупинки манки, он ударяется в лобовое стекло с характерным шуршащим звуком. Убаюкивает. Веки держать открытыми становится всё тяжелее, поэтому я очень рада, когда вижу, что мы подъезжаем к моему дому. Ему совсем чуть-чуть осталось быть таковым. Но сегодня я не собираюсь никуда уходить. Посплю в тишине и уюте ещё ночь, а затем соберу свои немногочисленные вещи… и… не знаю. Что-нибудь придумаю. Решу. Не в первый раз.