Лучший экипаж Солнечной
Шрифт:
– Ох, круто ты забираешь, сержант, – заметил Банни.
– Отвали! – огрызнулся Вайль.
Банни поморщился, но смолчал. Ему, похоже, не улыбалось ходить в «шестерках» при каком-то сержанте, но в любой стае недаром верховодит самый жестокий. А из Вайля зверство так и рвалось на волю.
– Лейтенант, ты понял меня? – спросил Вайль. – Это корыто летит. Похоже, к Марсу. Поверни его домой. Нам нужно связаться со штабом нашей бригады и обо всем доложить. Не флотскому командованию доложить, а пехоте. Баскин нас просто расстреляет, и дело с концом. Только наши
– Ну и что тебе мешает отсюда послать сигнал на Землю? – спросил Эндрю. – Твой драгоценный штаб свяжется с Баскиным и скажет ему, чтобы не горячился.
– У нас сгорел пост дальней связи, – сказал Банни уныло. – Не можем мы сейчас ни с кем связаться. Только с эскадрой.
Эндрю сделал Вайлю знак, чтобы тот подвинулся. Впереди, по центру обзорного экрана, светился красным Марс.
– Сам видишь, куда летим, – сказал Вайль. – Не к красножопым же на поклон идти. Они-то нас примут, конечно, с распростертыми объятьями. Всех к стенке поставят за прошлые грехи.
– Когда объявили боевую тревогу? – вспомнил Эндрю.
– Да часов пять…
– Ну-ка, еще подвинься. – Эндрю наклонился к пульту навигатора. Первым делом он, повинуясь рефлексу опытного техника, запустил систему диагностики. Потом вошел в меню электронной почты. – Почему вы так уверены, что тревога была ложной? – спросил он.
– Это как понимать? – удивился Вайль.
– Так понимать, что мы воюем. Эскадра отрабатывает какую-то схему по поверхности Марса. Расчетное время десантирования… Через три часа.
– Мама! – отчетливо произнес Банни.
Вайль обеими руками схватился за голову.
– Поздравляю, господа, – сказал один из толпившихся позади десантников. – Мы трупы. Кто не верит – читай Устав.
Сказано было веско и справедливо. Устроив свару в мирное время, десантники еще имели шанс отделаться каторжными работами или переводом в штрафники. Те же действия в условиях войны рассматривались как мятеж и сознательный подрыв боеготовности. А к мятежникам древний закон «смыть преступление кровью» не применялся. Ненадежный боец, способный перейти с оружием на сторону врага, стоил чересчур дорого, чтобы давать ему такую возможность. Разумнее было его убить.
– Ну, мы влипли…
– Никуда мы не влипли. Нам просто кранты.
– Вон отсюда! – заорал Вайль. – Все! Немедленно! В казарму!
– Ты это… Полегче, – сказали ему.
Вайль неприятно переменился в лице и поднял лазер. У него был тяжелый «маузер-500», способный одним импульсом превратить человека в пережаренный бифштекс.
– Не командуй здесь, – неожиданно для себя произнес Эндрю. – Ты в ходовой рубке, сержант.
Вайль моментально перевел выхлоп лазера на него.
– К Земле! – хрипло приказал он.
– На хрена? – поинтересовались сзади. – Там же зенитки.
– Не везде. Есть зоны, которые не прикрыты. Сбросимся над Южной Америкой.
– Может, сразу над Южным полюсом?
– Я сказал – над Южной Америкой. Там должна быть растительность, значит, будет что пожрать. Искать нас там не станут.
– Дело говорит, – признали сзади. – Слышь, летёха, гони домой!
– Эй, Банни! – позвал Эндрю, стараясь не обращать внимания на упирающийся в живот ствол. – А куда вы навигаторов подевали?
– Ты что, не понял? – удивился Банни. – Ты же один, лейтенант. Никого больше из ваших не осталось. У нас и своих-то офицеров нет. Был полкан, так ведь и тот застрелился. Слушай, на самом деле, что бы нам под шумок не свалить к Земле? Ты-то вообще ничем не рискуешь. Мы же тебя, считай, заставили.
Эндрю неспешно оглядел собравшихся. Глаза у десантников так и горели надеждой. Им действительно некуда было деваться. На Марс они явно не хотели – сказывалось впитанное с детства недоверие к «красножопым». Да и накрыли бы их марсиане ракетным ударом раньше, чем мятежный полк успел бы поднять белый флаг. А засесть где-нибудь на Земле, в относительно чистом месте, означало возможность хотя бы еще немного пожить. Они натворили дел, а теперь не хотели отвечать. Это Вернеру не понравилось еще больше. Несмотря на всю свою природную самостоятельность, он был в первую очередь приучен рассчитывать последствия любого самовольного поступка. Как все астронавты, он считал минимум на три хода вперед. А эти троглодиты сами загнали себя в ловушку.
«Ох, заплатите вы мне за Дженни, – подумал Эндрю. – И за тупость свою, и за трусость заплатите. Я вам устрою Южную Америку».
– Откровенно говоря, – сказал Эндрю, – мне что к Земле, что к альфе Центавра. Вы будете смеяться, ребята, но я не умею водить корабли.
Ребята на самом деле недоверчиво рассмеялись. Все, кроме Вайля.
– Застрелю, – деловито пообещал он.
– Я серьезно, – вздохнул Эндрю. – Я могу запустить двигатели на разгон или торможение. Но в навигации не смыслю ни хрена.
Вайль молча отложил лазер в сторону и достал нож.
– Я даже не сумею поставить «Декард» на орбиту Марса, – продолжал Эндрю. – Вы, господа, не того пожалели. Навигаторов беречь надо было. А теперь у вас одна дорога, – он ткнул пальцем в Марс на экране. – Туда.
– А еще русский, – обиженно заметили в толпе.
– Это он нам за своих мстит.
– Чего за своих, они же его бабу убили…
– Значит, просто сволочь. Эй, лейтенант, кончай шутить, мы же тебя на куски порежем!
– Погодите! – сказал Банни. – Лейтенант, ты это серьезно?
– А какой мне смысл врать… – честно признался Эндрю, глядя на монитор. Диагностика показывала, что ходовая часть в порядке, но очень сильно побиты коммуникации. Ходовая рубка, нервный центр корабля, была фактически отрезана от двигателей. Видимо, кто-то неосторожным выстрелом разбил переборку и порезал кабели, идущие в разгруженной зоне. Теперь управлять «Декардом» можно было только с резервного процессора в корме. Но для этого его нужно было, как минимум, запустить. А вот команда автопилота, которую реактор запомнил в своем буфере, активировала тягу через час с небольшим. «Декард» заходил на цель.