Лучший фехтовальщик Империи Российской
Шрифт:
– Смотрите, ваше сиятельство, – обратился к князю один из сержантов[4], – там, на прибрежном песке, прямо у берега, кто-то лежит?
Приставив ладонь ко лбу, чтобы солнце не мешало смотреть, барин с минуту разглядывал прибрежную полосу, затем, поддав обеими шпорами Рыжику под бока, быстро стал спускаться к озеру. Подъехав к самому берегу, князь спрыгнул с коня и склонился над лежавшим на песке человеком:
– Степаныч, помоги, – обратился он к подоспевшему и спешившемуся слуге, – он, видимо, еще живой, надо перевернуть его, – вдвоем со слугой они перевернули
– Давай, барин, вынесем его на берег, пусть Тимофей Силантьевич его осмотрит, может, его еще можно спасти.
Они подняли человека, находившегося без сознания и, перенеся его на берег, положили на траву. В этот момент молодой князь сумел его внимательно рассмотреть. Это был совсем молодой человек, не больше тридцати лет, с красивым и смуглым лицом. Черные волосы, почти до плеч, были мокрыми и спутанными в беспорядке, довольно большой дугообразный нос, впрочем, нисколько не портил лицо красавца, а стройное, почти обнаженное мускулистое тело и вовсе делало его великолепным.
– Похоже, еврейского роду-племени, – заключил Степаныч, глядя на князя.
– Похоже, – согласился тот, – но откуда он здесь взялся и что с ним? Тимофей Силантьевич, подойди, осмотри его.
Лекарь сошел с коня, отвязав свою походную сумку, подошел и склонился над лежавшим на траве. Несколько минут он внимательно осматривал его: посмотрел зрачки, проверил пульс по карманным часам, которые мелодично исполняли нежную мелодию, затем достал из сумки деревянную трубку, прослушал сердце и легкие.
– Ваше сиятельство Петр Михайлович, его жизни ничто не угрожает, просто он без сознания, возможно, ударился обо что-то. Сейчас постараюсь привести его в чувство, – он достал из сумки пузырек с какой-то жидкостью и, открыв его, поднес к ноздрям смуглого красавца.
Через несколько секунд пострадавший сморщил лицо и, негромко постонав, открыл глаза.
С минуту князь, лекарь и Степаныч молча смотрели на очнувшегося человека, а тот удивленными глазами – на них. Наконец князь как можно спокойнее спросил красавца:
– Сударь, кто вы и как здесь оказались? Что с вами произошло?
Незнакомец опустил глаза и будто попытался что-то мучительно вспомнить, затем сдержанно посмотрел на князя и произнес:
– Помню, что получил удар сзади по голове, и дальше – полная темнота, а сейчас голова разрывается и сильно хочется пить, – он посмотрел на себя и словно только сейчас увидел, что на нем были лишь одни панталоны до колен.
– Что скажешь, Степаныч, ты человек опытный? – спросил князь слугу. – Что посоветуешь делать с ним?
– Думаю, Петр Михайлович, вам нужно взять его с собой, на вора или разбойника он совершенно не похож.
– А ты что думаешь, Тимофей Силантьевич?
– Степаныч прав, ваше сиятельство, пусть едет с нами. Ну не бросать же его здесь! Может, он нам еще и сгодится.
– Младший сержант, старший сержант, спешьтесь и помогите этому парню забраться в повозку. Дарья, Пантелей, освободите место в повозке для незнакомца.
Вскоре очнувшийся был помещен в повозку, а два сержанта
– Петруша, место незнакомое, не заплывай далеко, – крикнул ему вслед Степаныч. – Я Михаилу Михайловичу и Татьяне Кирилловне крест целовал, что буду заботиться о тебе и не допущу никакой беды. Очень тебя прошу!
– Степаныч, скоро мне уж на службу, так ты и там будешь меня опекать, – захохотал молодой барин и, перевернувшись на спину, поплыл.
Отплыв локтей на сто, он расправил руки и так лежал на воде, глядя на синее небо с плывущими по нему кучевыми облаками. «Как хороша Россия! – размышлял про себя Петр. – Как прекрасно это озеро с прозрачной и чистой водой, а этот воздух, который просто кружит голову! А эти люди, что стоят на берегу, интересно, понимают ли это, или такое дано только людям из высшего сословия? Нет, прочь от себя эти мысли: раз они тоже созданы по Божьему образу и подобию, значит, и думать они должны точно так же!» – подумав так, князь перевернулся на живот в воде и поплыл к берегу.
Степаныч с лекарем в этот момент подошли к кромке воды и любовались плывущим молодым князем.
– Согласись, Силантьич, хорош наш барчук, – опекун ткнул лекаря локтем в бок, – и строен, и красив, а как радуется жизни!
– Это верно, – согласился лейб-медик, – вот только наивен и горяч сильно. Думаю, нам никак нельзя упускать его из виду.
Советский Союз, Центр управления реактором обратной раскрутки времени под Балашихой. 2041 год.
Профессор Серов был мрачен, но не терял самообладания:
– Что же все-таки произошло? – мучительно задавал он себе один и тот же вопрос. – Все шло в штатном режиме – и вдруг какой-то треск, и главная ЭВМ сообщила о выходе эксперимента из-под контроля. А также разрушение кабины реактора… Что случилось с посланником? Паша, – обратился он к одному из сотрудников, сидящих за пультом управления антигравитатором, – попробуй обработать последний сигнал спецпрограммой глубокой расшифровки, не прояснится ли что еще? Не мог Авдей просто так погибнуть, – инженер-программист молниеносно набрал на терминале команду компьютеру.
Все с нетерпением ждали заключительного ответа главной ЭВМ, пока она кропотливо обрабатывала последний сигнал из кабины машины времени. Сотрудники и приглашенные наблюдатели, затаив дыхание, вглядывались в экран, подключенный к компьютеру, так что тишина стояла гробовая. Было отчетливо слышно, как работает вытяжная вентиляция. Томительно тянулись секунды… Наконец экран замерцал, послышался треск в динамиках двухканальной аудиосистемы и металлический голос машины: «Пилоту срочно покинуть кабину, ситуация выходит из-под контроля». Голос машины утих, в зале управления вновь установилась полная тишина.