Лучший из худших-2
Шрифт:
Да окажись я на её месте, раньше взрыва помер бы от разрыва сердца.
Но мне удалось сначала перевернуть Лизу, а потом довольно грубо утащить в сторону. При этом я не забыл гранату, схватился за неё, а потом отшвырнул куда-то, даже не знаю, куда.
Взрыва не последовало снова.
Наивно надеяться, что арсенал наших врагов целиком состоит из бракованного оружия. Вот-вот до них дойдёт, и в нас полетят другие «лимонки».
Да, после тех событий, свидетелем которых я стал, в душе появилась уверенность, что смогу вот так же, ради спасавшей меня женщины, тоже пойти
Эмоциональная боль от осознания этой мысли, встряхнула меня, тело будто обдало холодным душем, тем самым, заряжая его энергией.
Лиза была готова отдать за меня жизнь, она совершила подвиг… Я — буду не я, если не отплачу ей за это сторицей. И смерть тех, кто желает нам зла, будет лишь малой толикой моей благодарности.
Меня разрывало от кипучего желания действовать. Просто лежать и вяло отстреливаться — тактика, не сулящая ничего, кроме гарантированного проигрыша.
Надо брать инициативу на себя, перехватывать её у противника. И тогда… тогда появится крохотный шанс уцелеть в этой заварушке. А уцелев, попытаться выяснить, с какой стати кому-то понадобилось открывать этот сезон охоты. Очень сомневаюсь, что засада была случайной.
Не всегда безрассудные действия на грани фола заканчиваются поражением.
Иногда это отличный способ сбить противника с толку. Пусть думает, что я спятил или задумал какую-то сверхсложную комбинацию и гадает, какую именно.
Я нырком ушёл в соседний кустарник, пропахал пузом с полметра, потом вскочил на ноги и снова кубарем нырнул в ложбинку между двумя холмами.
Мои манёвры заметили, пошла запоздалая, но реакция. Пули тщательно «сбрили» траву там, где я только что находился. А я… я успел засечь, откуда стреляли, и, улучив удобный момент, застрочил из штурмовой винтовки. Резко оборвавшаяся ответная очередь лучше всяких слов засвидетельствовала, что вражескому стрелку поплохело. Надеюсь, что раз и навсегда, и отныне он уже не станет нас беспокоить.
Развивая успех, я кинулся к нему, на бегу выпуская последние патроны — страховка на тот случай, если там ещё кто-то шевелится.
Двум совсем не товарищам в таких же балахонах было уже не до шевеления. Теперь до меня дошло, что эта одёжка — обманка для тепловизоров. Вот почему нам не удалось никого засечь, пока мужик с гранатомётом не оказался у нас на пути.
Парочка мертвецов тоже была вооружена автоматами с диском.
Ни разу не пользовался такими машинками, но вряд ли меня это остановит. Решив проблему оружия и боеприпасов, я обнаглел ещё сильнее и принялся усеивать пулями пространство, стоя чуть ли не в полный рост.
Отстрелял диск, не стал менять его на запасной, просто поднял с земли второй автомат, навёл его и нажал на спуск.
Патронов в каждом из дисков было раза в два больше чем в рожке штурмовой винтовки, так что удалось отвести душу всласть. Правда, и грохота от аппарата было больше, и я почти оглох, когда опустел и этот «томми».
— День прожит не зря, — улыбнулся я сам себе, когда
Значит, можно приступать к осмотру тел и сбору трофеев.
Лиза подкралась ко мне так внезапно, что я вздрогнул, когда её рука опустилась на моё плечо.
— Не делай так больше, пожалуйста, — попросил я.
— Не буду, — пообещала она. — Но ты можешь не переживать — живых, кроме нас с тобой, не осталось. Я проверила.
— Умничка.
Я показал на поверженные тела.
— Знаешь, кто это?
— Не знаю, но догадываюсь, — кивнула она.
— Кто?
— Это не солдаты, не учёные и не мутанты. Других, кроме ушкуйников, здесь не бывает. Вот только странно, что они ввязались с нами в бой, — задумчиво произнесла Лиза.
В этот момент я принялся обшаривать тело одного из мёртвых и, довольно быстро, нашёл хотя бы частичный ответ на так мучавший нас вопрос. Во внутреннем кармане покойника отыскалась моя фотография, и я даже знал, где она была сделана: судя по планкам с указанием роста на заднем плане — сделали её в полиции.
Душу неприятно резануло. Даже здесь я в большой опасности.
Выходит, мои прежние подвиги по-прежнему давали о себе знать. И охота за мной уже переступила границы Большой земли и оказалась на землях вокруг «Обьекта-13».
Лиза поняла всё с одного взгляда.
— Кому ты так успел насолить, Лан?
— Похоже, что слишком многим, — вздохнул я, а потом, не обращая внимания на трупы поблизости, привлёк гибкое тело женщины к себе и прижал с такой силой, что из груди Лизы вырвался стон.
— Лан! Ты чего, Лан! Отпусти — задушишь! — скорее для проформы стала сопротивляться она.
Наши взгляды встретились. В них не просто горела, а полыхала безумная, животная страсть.
— Не отпущу!
— Дурак! — засмеялась она.
— Дурак, — легко согласился я.
— Дурачок! — нежно прошептала она.
Я был согласен и на такое. Даже на «дурашечку», как в анекдоте из той жизни.
— Ты забыла сказать главное: Теперь я — твой большой должник, — произнёс я, впиваясь в её губы.
А когда отстранился, добавил:
— Только запомни: не в моих правилах долго ходить в должниках.
Глава 22
Мы остались без колёс. Наш героический «багги» приказал долго жить. Даже будь я механиком от бога, вряд ли бы сумел что-то исправить — уж больно сильно пострадала машина. Тут нужна хорошая ремонтная мастерская, которой неоткуда взяться посреди территорий Зоны.
Я с тоской погладил крыло столько раз выручившего нас автомобильчика. С машинами надо обращаться как с людьми. Так научил отец, который, как мне иногда казалось, любил свои «джипы», больше, чем меня.
— Спасибо тебе! Прости, что бросаю! — прошептал я, чувствуя как под рукой тёплой волной «отзывается» лёгкий металлический сплав.
«Багги» понимал, что умирает и тоже прощался со мной по своему.
К горлу подступил комок, дыхание на секунду спёрло.
— Ты был умничкой, служил нам верой и правдой. Надеюсь, ты попадёшь в свой механический рай.