Лучший из худший 3

Дашко Дмитрий

— Ничего, — отозвался шоггот.

Эх, а я так надеялся на его способности. Придётся пускать в ход свой НЗ маны. У меня осталось буквально на донышке, но на внутренний тепловизор хватит. Лезть напропалую в амбар, откуда идёт вой, не очень предусмотрительно. Сначала надо проверить, есть ли там что-то живое и сколько его всего.

— Толя, вы что? — совсем испугался Иван Терентьевич.

— Не мешайте, — велел я.

Внутреннее зрение показало, что да, в амбаре кто-то есть, очертания его очень

похожи на лежащего человека, который иногда вскидывал голову, и в этот момент мы слышали его вой.

— Кажется, в амбаре раненый. Нужно ему помочь, — сказал я уже на ходу.

В голове вертелись всякие варианты: если он транспортабельный, подгоню мотоцикл, попробую как-то пристроить в коляске. Инженер и на заднем сиденье неплохо прокатится.

Если же всё гораздо серьёзней, придётся вызывать помощь. Всяко в деревне есть и другие телефонные аппараты, за исключением того, что с оборванным проводом. На крайний случай сгоняю к своим за медиками.

В амбаре было темно и пахло сырым сеном. Я зажёг тактический фонарик. Луч высветил копны спрессованного сена, вилы, грабли и ещё какой-то сельскохозяйственный инструмент.

Раненый лежал в пяти метрах от входа прямо на земле. Мы подошли к нему поближе.

— Твою мать! — отшатнулся Иван Терентьевич. — Что это?

Зрелище было неприглядным. Такое чувство, будто несчастного сначала проглотило таинственное существо, а потом выплюнуло, покрыв желудочным соком. И теперь человек переваривался на глазах. Его конечности потеряли очертания, превратившись в обрубки, то тут, то там на теле кускам свисало мясо, торчали обнажённые кости. Голова превратилось в некое пузырящееся желе.

Единственное, что в нём было живое — это взгляд. Я посмотрел в его наполненные отчаянием и мукой глаза, и мне резко стало не по себе. Оттуда на меня глядела бездна.

— Помогите, — прохрипел он и вновь уронил голову.

— Сейчас, — соврал я, стараясь больше не смотреть в его лицо.

Не столько из страха перед происходящим, сколько из боязни, что несчастный догадается, что я ему лгу. Нет такой медицины, что могла бы ему помочь.

— Что тут произошло?

— Помогите, — снова произнёс он.

Остатки его тела вдруг выгнулись дугой и через секунду он замер.

— Отмучился бедолага! — прошептал бледными губами инженер.

— Вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с чем-то подобным? — спросил я. — Может, это какая-то эпидемия? Чума… или что-то вроде неё…

Иван Терентьевич отрицательно помотал головой.

— Даже не слышал про такое.

Он спохватился.

— Если это действительно какая-то эпидемия, нужно срочно выбираться отсюда… Надо срочно искать врачей! У меня жена, дети, я не хочу заразиться.

Инженер развернулся и собрался бежать к выходу.

— Не спешите, — сказал я. —

Скорее всего, мы уже заразились, и нам нельзя выходить к людям. Вы ж не хотите, чтобы ваша жена и дети тоже вот так… — договаривать слово «умерли» я не стал.

Ивана Терентьевича проняло. Он замер, повернулся ко мне и по бабьи всхлипнул.

— Не хочу…

— Я тоже не хочу. Если суждено умереть, давайте встретим смерть достойно.

— Там, в магазине, наверное есть водка. Давайте выпьем для храбрости. Немного, грамм по сто, мне больше не надо.

— Выпьем, — согласился я. — Но сначала, если у нас хватит времени, надо поставить на дороге предостерегающий плакат и попробуем найти телефон. Надо предупредить людей. Правда, я пока не знаю, с чем…

Мысли у меня откровенно были невесёлые. Не знаю, откуда в посёлке взялся этот загадочный мор, но теперь вроде становилось ясно: людей и животных отсюда успели эвакуировать, этим и объясняется его пустота. Странно, конечно, что нас не предупредили… Ну, наверное, забыли в суматохе, всякое бывает.

— У вас ведь есть противогаз? — поинтересовался он.

— Есть, а вам зачем?

— Дайте его мне… пожалуйста.

— Думаете, что он вас спасёт от заразы? — хмыкнул я.

— Дайте.

— Нет проблем. Берите.

Он напялил себе на лицо противогаз и сразу стал похож на слона из старого анекдота про сына военного: «папа, покажи слоника!»

Я не больно-то верил в возможности этого средства защиты, но раз человек чувствует себя морально легче, пусть потаскает. Повезёт — проживёт парой минут дольше.

— А ты не рано себя хоронишь? — завозился в голове шоггот.

— Что, есть варианты? — с надеждой спросил я.

— Насчёт вариантов не знаю, но я тут провёл что-то вроде диагностики твоего тела и…

— И…

— И ты здоров как бык! — обрадовал меня шоггот.

— То есть во мне сейчас не ползают всякие злобные вирусы?

— В тебе много всякого ползает, но в такого же как этот бедолага ты не превратишься, — успокоил Кузя.

— Уверен?

— Даже не сомневайся.

Тут только до меня дошёл весь кайф фразы «жить стало лучше, жить стало веселей». Я словно заново родился.

— А он как? — Я посмотрел на инженера.

— Ну, забраться в него я не могу, но по внешним признакам, мужик хоть и напуган до усрачки, помирать не собирается. Если только с испуга коньки отдаст.

— Но что здесь произошло?

— Я знаю не больше твоего.

— Если мы не инфицированные, можно возвращаться. Пусть нас действительно осмотрят врачи.

— Ох, бл…! — вдруг заорал Иван Терентьевич, разом забыв про хорошее воспитание и манеры.

Я проследил направление его взгляда, а он смотрел на умершего, и мне тоже захотелось выматериться.