Лучший коп Мегаполиса

Куницына Лариса

— Я его в предсмертном бреду буду повторять! — рявкнул тот. — Сообщите вашему хозяину, что здесь адвокат господина Руста.

Хорн вздохнул и нажал на пульте какую-то кнопку.

— Торнадо, здесь Алмаз. Он рвёт и мечет.

Я усмехнулась. Алкорец резко развернулся в мою сторону, и его гнев тут же испарился. Склонившись в поклоне, он произнёс:

— Прошу простить, прекрасная дама, что я был так несдержан в вашем присутствии.

— Ничего страшного, рыцарь, — великодушно произнесла я.

Дверь в конце

зала распахнулась, и появился Лонго. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, рукава закатаны. Увидев меня, он на­хмурился, а потом перевёл взгляд на алкорца.

— Что шумим, барон?

— Слушай, ормиец! — выпрямился тот. — Тебе известно, что ты нарушил закон, допрашивая несовершеннолетнего без его адвоката?

— Допрашивая? — Лонго удивился.- Кто сказал, что я его допрашивал?

— Я сказал, — пояснил минотавр.

— Ты ошибся, Хорн. Мы просто беседовали с малышом. Очень смышлёный парень. Думаю, что в твоих услугах, Алмаз, он не нуждается. Отлается от кого угодно, не только от меня.

— Ты его арестовал?

— Я его задержал и буду держать все двое суток, на которые имею право. И я его ещё допрошу, пусть даже в твоём присутствии, и он мне выложит всё, что мне нужно для предъявления обвинения. Как только смогу его предъявить, я выдам вам парня под залог.

— У тебя будут неприятности, ормиец! — пригрозил Алмаз.

— У меня, итак, одни неприятности, но от этого дела у меня неприятностей уже не будет. Я не зря сегодня шерстил его шестёрок из уличной банды. Они моментом раскололись и сами отвели меня туда, где этот чертёнок развлекался в обществе двух малолетних анубок в ожидании, когда его перепуганный папаша выложит выкуп, который он, естественно, собирался пустить в оборот. У этого семейства большие способности к бизнесу.

— Это всё ложь и фальсификация!

— Нет, Алмаз. Я уже учёный, тобой, кстати, учёный. У меня всё запротоколировано и заснято. Факт совращения малолетних анубок, кстати, тоже.

— Да они сами кого угодно… — начал сдавать позиции алкорец.

— Прибереги красноречие для суда, — оборвал его Лонго. — Ты хороший адвокат, и я уверен, что этот пункт в приговор не войдёт, но я аккуратный полицейский и в обвинительное заключение впишу всё.

— Вымогательство тоже не пройдёт, — уже совершенно спокойно заметил Алмаз. — Отец не будет писать заявление на собственное чадо.

— Естественно. Но основным его преступлением является не это. Он виноват в похищении девушек и их продаже. Работорговля — это не шутки, Алмаз, ты же знаешь.

— Это нужно ещё доказать, Торнадо.

— Это дело техники, барон, — вздохнул Лонго. — Клайд потратил на него полдня. Сейчас он отоспится после беготни по притонам и закончит с этим. Через двое суток присутствие здесь вашего драго­ценного чада будет уже ни к чему.

— Я хочу поговорить с ним.

— Ради звёзд! Иди сюда, деточка.

Из

кабинета появился невысокий тоненький чертёнок. Это был самый настоящий чертёнок с рожками, копытцами и даже, возможно, с хвостом, но хвоста под костюмом из серебристо-чёрной парчи было не видно. Он осмотрелся по сторонам и устремил лазоревый взгляд на Алмаза.

— Привет, приятель.

— Добрый вечер, чудовище, — вздохнул алкорец. — Ты не спраши­ваешь, как чувствует себя твой отец?

— Полагаю, что пока он жив.

— Пока?

— Я ещё не готов к приёму наследства, старик.

Алкорец тяжко вздохнул. Чертёнок обернулся к Торнадо.

— Вы хороший коп, лейтенант, и я не держу на вас зла. Нам ещё придётся много общаться, когда я займу папашино место. Но если б у меня хватило ума изменить почерк похищения, вы б меня ни за что не замели.

— Как знать, — пожал плечами Лонго. — Брикон, отведи этого ма­лолетнего преступника в камеру.

Один из детективов тут же поднялся и пошёл открывать зарешёченную дверь. Алкорец проводил его взглядом, а потом грустно посмотрел на Лонго.

— А ты научился работать, ормиец.

— Пора бы уж заметить, — кивнул тот. — Но чем ты занимаешься, барон?

— Чем могу, тем и занимаюсь, — пробормотал Алмаз и, ссутулив­шись, прошёл вслед за чертёнком. Брикон тоже вошёл в камеру и закрыл за собой дверь.

Лонго, наконец-то, переключил внимание на меня. Он улыбнулся и подошёл.

— Соскучилась? — спросил он.

— Конечно.

— Как Мегополис?

— Скверно.

– А мой участок?

— Великолепно.

На лестнице послышались лёгкие шаги, и в зал влетел высокий молодой человек. Это был красивый стройный землянин со светлым открытым лицом, золотисто-русыми волнистыми волосами и голубыми глазами.

— Мой конкистадор, — сообщил Лонго. — Сержант Урманис.

— Клайд, — представился тот.

— А это Лора.

— Очень рад.

Клайд пристально посмотрел на меня. Что-то в его взгляде было такое, что я забеспокоилась. Я не знала его, но он мог когда-то видеть мое лицо в журнале или на экране телевизора. Однако он тут же беззаботно улыбнулся, и я успокоилась.

— Нужно иметь определённую смелость, чтоб приехать в наш ми­лый городок, да ещё с таким диким ормийским львом, как Торнадо, — произнёс он.

— Если Лонго и лев, то очень цивилизованный, — возразила я. — Или вы другого мнения? По-моему, работать с ним одно удовольствие.

— Я с вами согласен. Без него мне здесь было бы не вы­жить. Такого спеца трудно найти, не говоря уж о том, что он отно­сится к подчинённым едва ли не с отеческой заботой.

— Особенно к тебе, — рассмеялся Лонго. — Если б я не держал тебя за ошейник, тебя давно загрызли бы, а мне жаль было бы поте­рять такой замечательный экземпляр идеального полицейского.