Лучший мир. Хельг
Шрифт:
***
– Что? Ударил капитана городской стражи?! – возмущенно закричал граф Максимилиан Донткрид, располневший и изнеженный мужчина, возрастом чуть более тридцати лет. В отличие от своего отца и деда (основателя графства), он не утруждал себя ратными делами и бранными подвигами, считая, что его удел отдавать приказы, а проливать кровь на поле брани должны его воины и ополчение. Такая политика привела к тому, что за время правления Максимилиана, занявшего графский престол после гибели отца, территория графства сократилась почти в два раза. Если ретивые соседи урвут еще хотя бы пядь земли, графство придется переименовывать в баронство.
– Так
– И что Брандт? Размазал наглеца по стенке?! – с интересом глядя на Собна, задал вопрос граф.
– Никак нет, ваша светлость, – Собн интенсивно покрутил головой. – Его благородие, господин Брандт легли на землю, без чувств.
– Что? – от возмущения у графа перехватило горло. – Лучшего бойца графства поверг на землю какой-то смерд?! Да за такое мало пятидесяти плетей. Казнить подлеца! Отрубите ему голову и водрузите её на копье, на центральной площади. Пусть смерды и холопы видят, что со мной шутки плохи и я не потерплю неуважения к своей власти.
– Казнить? – Собн смутившись опустил глаза к полу. – Разве же он совершил преступление, за которое ему стоит отрубать голову?
– Совершил, и не спорь со мной. Передай мой приказ палачу. И запомни, если ты сегодня же не водрузишь отрубленную голову на центральной площади, тебя постигнет та же участь! – граф с кривой улыбкой провел ребром ладони по горлу.
– Ваше сиятельство, – Собн нервно огладил усы ладонью. – Этот Артх-Медведь пришел в город не один, а со своими братьями: Роаком-Лисом и Блаидом-Волком.
– Волки, медведи, лисы, – граф театрально закатил глаза к потолку. – Хищники какие-то, а не люди. Будут мешать казни, вздернуть рядом с обезглавленным телом брата.
– Да как же мы со стариной Денизом справимся с тремя крепкими молодыми мужчинами, ваша светлость?
– Ничего без меня решить не можете, – граф отхлебнул из позолоченного кубка красного вина, а затем обратился к капитану гвардии, стоящему по правую руку от его трона. – Идрак, реши этот вопрос и доложи мне.
– Слушаюсь, ваша светлость, – Идрак кивнул двум рослым гвардейцам, чтобы они проследовали за ним и Собном…
***
– Ваша светлость, – в тронный зал дворца вбежал окровавленный Идрак, из рассеченной брови обильно текла кровь, а сломанная правая рука висела плетью. – Надо срочно бежать. Народ восстал!
– Что? – граф подпрыгнул на месте, ошарашенно глядя. – Как восстал, куда восстал, почему бездействует гвардия?
– Гвардии больше нет. Все убиты. Часть городской стражи погибла, часть перешла на сторону восставших. Во главе восстания братья Орнум.
– Кто?
– Вы их назвали Хищниками!
– Эти сыновья охотника, тупые смерды, что за бред ты несешь, Идрак? Где мой меч? – полупьяный граф пошарил взглядом по стенам зала и схватив висящий на одной из них меч, выскочил из дворца с криками и руганью.
***
– Вот так вот жизнь поворачивается, ваша светлость, – прямо глядя в глаза графу, извиняющимся тоном произнес Собн. – Утром я был простым стражем, а сейчас под моей рукой полусотня воинов. Мы выдвигаемся военным походом на нашего исконного обидчика, маркиза Заурбье и, думаю, не позднее, чем к концу недели, его земли присоединятся к графству, а за ним падет следующее баронство или графство… Хищники, – Собн крякнул. – Это вы точно подметили, братья Орнум настоящие хищники. Я бывал в многих битвах и видел немало доблестных, покрытой славой воинов, но ни один из них даже малость не дотягивает до братьев Орнум. Любой
– Эй, Собн, ты совсем спятил? – Дениз приблизился к приятелю. – Ты что тут, с отрубленной головой графа Максимилиана разговариваешь?! Зачем ты насадил её на копьё?
– Выполняю последний приказ его сиятельства, – смутившись, произнес Собн, вставляя тупой конец копья, с насаженной на него головой, в специальное отверстие, предусмотренного как раз для такого случая на центральной площади Маствидаля.
Глава 1
Олег проснулся в семь утра по сигналу будильника, установленного на смартфоне. С непривычки растерялся, не понимая, где он находится, но потом вспомнил, что он уже третий день живет в комнате кампуса Политехнического университета в финском городе Миккели. После окончания школы он поступил в Лесотехнический университет своего родного города, в котором родился и прожил почти девятнадцать лет, на специальность ландшафтная архитектура. На собрании первокурсников, зачисленных в университет, декан института объявил, что с финнами заключен Договор об обмене студентами, в том числе и вновь поступившими, и вот, после тщательного отбора, заключавшемся исключительно в проверке знаний иностранного языка, он оказался в этом Университете, сроком на три недели.
Распорядок дня был простой, так как эти три недели были направлены не на получение знаний, а на "погружение в среду". Говорят, несколько ребят, поступивших в позапрошлом году, со второго курса проходят обучение здесь и со временем планируют эмигрировать в Финляндию. Пока на Олега ни Университет, ни сам город большого впечатления не произвели, после пятимиллионного мегаполиса, пятидесятитысячный городок казался скучным, пасторальным и чересчур медлительным, как будто впавшим в анабиоз.
На одном этаже их общежития было сорок комнат, каждая комната рассчитана на двух человек, а вот удобства были не в комнатах, а в конце коридора. Поэтому, сделав пятнадцатиминутную зарядку, включающую в себя комплекс упражнений на силу и гибкость, и при этом пытаясь не разбудить спящего соседа Леху, он прихватил полотенце, зубную щетку и двинулся в сторону душевой…
Выйдя на улицу, Олег понял, что с гардеробом – белой футболкой, джинсами и сандалиями, угадал. Утро выдалось не по-фински жарким. Было почти восемь часов утра, он решил зайти в столовую позавтракать, а потом идти на вводную лекцию по истории Финляндии, которая продлится две пары и далее, до следующего утра, он будет предоставлен сам себе. Можно будет прогуляться по городу, сходить в университетский спортивный зал с бассейном, а вечером можно с новыми знакомыми – Лехой из Витебска и Серегой из Гомеля – сходить к девчонкам в гости, в соседнее здание университетского кампуса.
***
– С вас шесть с половиной евро, – сказала по-английски миловидная девушка за кассой.
– По карте, пожалуйста, – Олег протянул ей свою банковскую карту. Цены в столовой студенческого городка были достаточно гуманными: яичница, сэндвич с ветчиной, кофе и шоколадный батончик всего шесть с половиной евро, жить можно. В день на еду уходило порядка 20 евро, на карте их было почти полторы тысячи, поэтому, если особо не транжирить, денег должно было хватить и на развлечения: кинотеатр, дискотеку, бильярд…