Лучший мистический детектив
Шрифт:
Я ощутила их прохладный горьковатый вкус, дрожь пробежала по моей спине, и осколки последних сомнений разлетелись в прах. Его руки на секунду сжали мои плечи, скользнули вниз по спине, прижимая к его груди, и его властные губы заглушили мой рвущийся наружу стон, прорвавший последнюю преграду. Его поцелуй становился все глубже, жестче и настойчивее, пробуждая первобытное желание. Я еще пыталась сопротивляться, упершись руками в его грудь, пыталась остановить сметающий все на своем пути шквал.
Почувствовав мое сопротивление, Гордон почти оттолкнул меня.
– Прости… нам, наверное, пора домой, – голос его был глухим и хриплым. Он уходил к лошадям.
Сначала я ощутила его властные руки сзади на моих плечах, а потом он резко развернул меня, прижав спиной к камню. Его глаза, совершенно темные и пугающие встретились с моими, и я растворилась в этих омутах. Рывком он поднял мои руки, заведя их мне за голову, а через мгновенье я задохнулась от его обжигающего поцелуя. По моему телу прокатилась волна дрожи, и увидев это, он сжал меня в объятиях.
Наши дыхания слились, ожидая единения. Сначала беззвучно и тихо, но в нас уже проник ветер желания. Но это всего лишь легкий бриз по сравнению с тем ураганом, что обрушился на нас через несколько мгновений – с ураганом страсти. Его руки заскользили по моей спине, и я сквозь одежду почувствовала его тело, сильное и горячее, услышала бешеные удары его сердца. Скользнув еще ниже, он сильнее прижал меня к себе, и я ощутила его пульсирующую возбужденную плоть.
Поцелуи стали настойчивее, его язык глубоко проникал в меня, лаская и возвращаясь обратно к губам, заглушая мои стоны, которые я уже не могла сдержать. Жар начинался в голове, растекался по всему телу, опускался куда-то вниз… От безумного желания меня сотрясала дрожь, перед глазами стояла багровая пелена, а Гордон уже расстегивал пуговицы моей блузы, одновременно лаская грудь сквозь тонкую ткань. Через секунду блуза полетела на песок, а я содрогнулась от наслаждения, когда его ладонь коснулась соска. И мы закружились в спирали потока, смотря друг на друга широко раскрытыми глазами.
Приподняв меня, он унес меня от камня, положил на траву и снял свою рубашку. Теперь я касалась его кожи, и мои руки чувствовали мышцы его спины. Его губы стали ласкать шею, спускаясь все ниже, пока я не ощутила их на своей груди. Он покусывал мои соски, от которых обжигающие волны разливалось по телу так, что я теряла голову, как будто уплывала куда-то, полностью отдавшись нахлынувшим ощущениям. Я почувствовала его обжигающие руки на своем теле и поняла, что совершенно обнажена.
И в этот момент он приподнял мои бедра и резко полностью вошел в меня. От неожиданности я вскрикнула, но его губы заглушили мой крик, а через несколько мгновений острое возбуждение затопило меня. Темп все больше и больше ускорялся, мои стоны уже невозможно было заглушить поцелуями. В бешеном экстазе я вонзала ногти в его спину, пытаясь слиться с ним еще глубже. Напряжение достигло предела, и вдруг сильнейший спазм сотнями солнц взорвался во мне, заставляя выгибаться и пульсировать оба тела в непереносимом наслаждении.
Я качалась на волнах, несущих прохладу и расслабление, обвив ногами Гордона и склонив голову на
ГЛАВА 4
Мы возвращались в полном молчании с другой стороны особняка, обогнув остров по периметру и проехав через сосновый бор. Солнце перевалило через зенит, все сильнее накаляя воздух. Только отдохнувшие и повеселевшие лошадки то и дело пускались в галоп. Устав придерживать свою кобылку, я вцепилась в ее холку, пытаясь удержаться в седле. Вдруг Ангел резко затормозила и с диким испуганным ржанием взвилась на дыбы, выбив меня из седла. Понятно, удержаться на взбесившейся лошади я не смогла, и, перелетев через круп, грохнулась прямо под копыта Дракона. Хотя Дракон благополучно перескочил через меня, а песок смягчил падение, удар оглушил меня, вогнав в состояние «грогги».
– Что за идиотизм…, – прохрипела я сквозь накатывающую дурноту и попыталась встать. Попытка провалилась, и я с размаху вновь плюхнулась пятой точкой на песок.
– Сиди, ради Бога! Голова кружится? На сотрясение похоже. Глотни, – сунул мне Гордон фляжку. Я послушно сделала приличный глоток и меня сотряс кашель от обжегшего горла виски. Кое-как прокашлявшись, я зашипела:
– Ты меня алкоголичкой сделаешь своим лечением! И вообще, что в конце концов происходит??
– Я посмотрю, лошадь испугалась чего-то, – принял решение Гордон и прошел немного вперед по кромке воды. Мне не понравилось его затянувшееся молчание, да и сквозь аромат виски, порядочную часть которого я выплюнула на свою бывшую когда-то белоснежной блузу, стал проступать запах еще более мерзкий, но очень знакомый.
– Не тяни, что там? – я попыталась все-таки встать на ноги. Это получилось, хотя меня сильно штормило.
– Я бы не советовал сюда подходить, – тихо процедил Гордон.
– Да, ладно, что я, трупов не видела?
– Утопленника штормом ночью вынесло. Или пьяный в воду свалился, или самоубийство. Такое нередко случается. В полицию надо звонить. Извини, сама доберешься до особняка? Мне придется кого-нибудь дождаться. Сейчас Дэну позвоню, – стал он набирать номер мобильника.
У воды лежало лицом вниз полу занесенное песком мужское тело в одежде.
– Подожди, странный какой-то утопленник. Смотри, у него веревка на шее, – откинула я довольно длинные волосы с шеи тела. – Очевидно был привязан груз, да веревка о камень перетерлась в шторм. Дня три в воде пробыл, если не больше. Давай его перевернем, может быть ты знаешь, кто это.
– Да оставь ты его, это забота полиции, – проворчал Гордон. Очевидно, мое предложение ему не понравилось, но увидев, что я уже переворачиваю тело, мне помог.
– Черт… Очень на тот свет желал попасть утопленничек… Сначала харакири себе сделал, а потом груз на шею привязал и за борт прыгнул, – показала я Гордону на развороченную грудную клетку тела.
– Да ведь это же Сэм! Может быть это акулы его так уже в воде?
– Тот который пропал? Да уж, загулял так загулял!
– А ты откуда про Сэма знаешь?
– Не зря же я в баре полдня просидела, все местные легенды услышать успела. Кстати, не харакири это, и даже не ножевое ранение. Грудная клетка буквально разодрана и сердца нет. Не думаю, что здесь живут акулы-мутанты, предпочитающие человеческое сердце на завтрак. А ведь не один Сэм пропал?
– Барт тоже. Через три дня после Сэма…