Лучший мужчина Нью-Йорка
Шрифт:
Привычный кошмар начался за пару часов до рассвета. Новые лица, иной сюжет, но концовка все та же. Пытаясь унять бешено бьющееся сердце, Даниэль вынырнул из царства снов в реальность, гадая, почему его так удивляют новые подробности сегодняшнего кошмара. Ему же всегда так нравились новые данные.
Иногда ему даже казалось, что он отчетливо слышит, как дьяволенок радостно потирает свои чешуйчатые лапки и усмехается.
Вытащив из шкафа тренировочные штаны, Даниэль выругался, споткнувшись о ящик, и пошел на кухню.
– Черт, Даниэль! – воскликнула она.
Прислонившись плечом к косяку, он сложил руки на груди.
– Ты поздно возвращаешься или, наоборот, рано уходишь?
Впрочем, и так все понятно. Огромным усилием воли Даниэль заставил себя отвести взгляд от обтягивающих черных брючек, в которых уже видел ее сегодня у библиотеки.
– С каких это пор тебя назначили местным комендантом? – Подняв ключи, Джи повернулась к нему лицом.
– Я очень чутко сплю.
Она слегка нахмурилась, а потом уставилась куда-то ему на грудь. Наверное, ему следовало сосредоточиться на ее взгляде, как две капли воды походившем на те, из-за которых он регулярно переезжал с места на место, но вот почему-то сейчас его куда больше волновал тот разряд электричества, что прошелся по его телу и сосредоточился в паху.
– Я как-то всегда считал, что тайком пробираться домой среди ночи больше пристало парням, – небрежно заметил Даниэль, надеясь, что обсуждение ее сексуальной жизни поможет забыть о собственном непослушном теле. Но стоило ей лишь поднять глаза, как он резко сменил тему: – Ты никогда не задумывалась над тем, что, живя с копом по соседству, можешь нарваться на выстрел, если во мраке ночи станешь куда-то красться мимо его двери?
– Если ты вдруг не заметил, то здесь вполне светло, – возразила Джи.
– Но это не отменяет позднего часа.
– Я не обязана перед тобой отчитываться.
– Ты хоть представляешь, сколько бумажек мне придется заполнить, если я случайно тебя пристрелю?
Джи приподняла бровь:
– Случайно?
– Да, обычно я именно так это называю.
– За последние двадцать четыре часа ты уже второй раз угрожаешь мне пистолетом. Интересно, этого достаточно для того, чтобы тебе в судебном порядке запретили ко мне приближаться? Нужно будет спросить у твоей сестры.
– Он выгнал тебя, я угадал?
– С чего тебя так интересует моя сексуальная жизнь? – Теперь Джи смотрела ему прямо в глаза. – Если бы я чуть меньше о тебе знала, могла бы решить, что сам ты уже давненько кое-чем не занимался.
Он просто не мог подолгу делить кровать с одной и той же женщиной. И если уж Даниэль с кем-то и сходился, его избранница могла полностью рассчитывать на его беспрестанное внимание, но спать он предпочитал в одиночестве. Чтобы никого не пугать и не ставить себя в дурацкое положение.
– Детка, неужели ты волнуешься, что я могу коротать ночи в одиночестве?
– Не зови меня деткой.
– Ничего не могу с собой
– То есть ты хочешь сказать, что думаешь, что я?..
– Чтобы оценить чью-то сексуальность, не обязательно испытывать к человеку симпатию.
– Я… Ты… – Джи резко выдохнула. – Что ты вообще несешь?
Знал бы он сам… Ладно, главное, что ее проняло.
– А он для тебя не староват?
В ее глазах мелькнуло нечто неуловимое, но потом она моргнула и вздернула подбородок:
– Так, о ком мы сейчас говорим?
– Не делай вид, что не понимаешь. О том мужчине, с которым ты была в Брайтон-парке.
– С каким мужчиной?
Отличная попытка, но Даниэль никогда не сдавался без боя.
– С тем, с которым ты спорила прежде, чем затащить его в метро.
– Ты за мной шпионил?
– А ты всерьез полагаешь, что, находясь на службе, я могу не обращать внимания на то, что происходит вокруг меня?
Джи вздохнула и отвернулась.
– Я слишком устала, чтобы сейчас о чем-то спорить.
– Сегодня среда, давай продолжим в кофейне.
– Нет.
Она открыла дверь и сразу ссутулилась. Похоже, разговаривая с ним, она изо всех сил старалась скрыть усталость, но, замерев на пороге дома, невольно расслабилась. Что ж, любой человек устает к концу дня, но Даниэль чувствовал, что дело не только в этом.
Их глаза встретились всего на какую-то долю секунды, но Даниэль успел заметить в них то, что привык видеть лишь в глазах крепких мужчин, готовых к опасному бою и слишком долго находившихся при исполнении полицейских обязанностей. Стоит признать, что в последнее время, глядя на себя в зеркало, он изо всех сил старался не замечать этого чего-то и в своем собственном взгляде.
Если считать, что глаза – это действительно зеркало души, то, похоже, она уже на пределе и готова сдаться…
Не отдавая себе отчета в собственных действиях, Даниэль шагнул вперед, чувствуя, что просто обязан что-то сказать, но еще не зная, что именно. С коллегами слова были излишни. Полицейский всегда поймет, что ежедневно приходится переживать другому полицейскому, так что между собой им достаточно простого кивка там, где с кем-то другим потребуется сотня слов.
Но человек до краев полный жизни, такой как Джи, просто не должен…
Когда за ней захлопнулась дверь, Даниэль принял единственно возможное решение. Если у нее какие-то проблемы, а родственники узнают, что он не сделал все возможное, чтобы ей помочь, то устроят ему такой ад, что разнос капитана покажется воскресным пикником.
Вернувшись к себе, Даниэль закрыл дверь, решив, что перед грядущей битвой ему неплохо было бы поспать еще пару часов. И желательно без кошмаров.
Глава 3
Всем известно, что для того, чтобы поднять себе настроение, порой достаточно просто купить новое платье. Но часто ли, глядя на человека, мы задумываемся о том, что он пытается сказать своим видом?