Лучший мужчина
Шрифт:
Дэл не думал, что она это пережила. Ее признание отдалось в его сердце острой болью.
— Может, маэстро просто не мог разглядеть в тебе хорошей актрисы? Так бывает.
Фредди поцеловала его, затем села и, обхватив колени руками, уставилась в темноту.
— Я вполне гожусь, чтобы играть перед нашими ковбоями. Но настоящая театральная публика, та, что платит за билеты, никогда не признает меня хорошей актрисой. — Фредди помолчала и, уронив голову на грудь, сказала: — Мне так этого хотелось! Я любила аплодисменты и делала вид, будто они адресованы мне.
Фредди сидела сгорбившись, и в ее позе, в изгибе обнаженной спины было что-то до слез трогательное. Дэл не мог смотреть на нее без боли.
— Когда выезжаешь в ночное, — продолжала Фредди, — невольно думаешь о разном. У меня было много времени, чтобы подумать о себе. Я обманывала себя. Обманывала, читая сценарии и заучивая наизусть роли. Мне не стать хорошей актрисой.
Посидев так еще какое-то время, Фредди потянулась за рубашкой.
— Мне остается одно: надеяться на победу. Тогда я смогу построить театр и быть если не на сцене, то по крайней мере рядом. Не знаю, что делать, если мы проиграем.
— Ты могла бы поехать в Монтану, — сказал Дэл, стараясь говорить беспечно и легонько касаясь ее затылка. Фредди выгнула шею, откинувшись на его руку.
— Однажды я видела снег, и мне он не очень понравился. Монтана хороша для вас, суровых ковбоев, но не для актрис-неудачниц, — сказала Фредди и, не глядя на него, спросила: — А ты никогда не думал о том, чтобы устроиться где-нибудь в Сан-Франциско?
— Что такому, как я, делать в большом городе? Все, что я знаю и умею, я смогу применить только на ранчо. — Он осторожно развернул ее к себе лицом. — Фредди, я слышал, как ты читала стихи у костра. Верю, что ты хорошая актриса. Приобрести театр — неплохая идея, но, может быть, ты слишком рано сдаешься, отказываясь от своей мечты?
— Лжец, — мягко возразила она, и он видел, как блеснули благодарностью ее глаза. — Самое страшное во всем этом то, что я опозорила семью, обидела отца, испортила свою репутацию, — и все ради того, что мне совсем не удается. — Горькая усмешка скривила ее губы. — Я никогда не призналась бы в этом даже самой себе, но это, — она обвела рукой вокруг, словно призывала в свидетели землю, быков, костры и сидящих вокруг них людей, — это все слишком настоящее. Здесь нет места притворству. Здесь невозможно спрятаться за чью-то роль. И спину. Этот труд обдирает все наносное и обнажает сердцевину. Здесь открывается сущность каждого. Этот мир, это небо заставляют человека взглянуть себе в душу открыто и честно.
Дэл обнял ее за плечи и прижал к себе.
— У тебя здоровая и крепкая сердцевина, Фредди. Ты очень хорошая, и тебе не надо притворяться другой.
Глядя вдаль поверх ее плеча, Фриско сжимал зубы и молча клялся доставить две тысячи быков в Абилин даже ценой жизни. Она должна получить свой театр в Сан-Франциско. Фредди это заслужила.
Но сдержать обещание будет нелегко. В прошлом году индейцы угнали целое стадо, когда трейл-босс отказался отдать им нескольких быков. Каков урок? Когда к тебе явится индеец, не поскупись
У многих животных оказались сбиты копыта, и Фриско объявил, что стадо останавливается на двухдневный отдых возле реки Уошито. Решено было подождать, пока спадет вода, чтобы не повторить катастрофы, случившейся при переправе через Ред-Ривер. Вода в реке оказалась чистой и приятной на вкус. Самое время искупаться, постирать и пополнить запасы воды.
Фредди развесила мокрую рубашку на ветках ивняка, в изобилии растущего по берегам реки, и, весело напевая что-то под нос, принялась сушить волосы. Удивительно, как поднимается настроение, когда ты вымытая и одежда у тебя чистая.
С улыбкой на губах Фредди шла в лагерь, но улыбка сразу увяла, когда она заметила высокого индейца и рядом с ним мальчика. Замедлив шаг, она смотрела, как Дэл, поджав губы, ведет к ним одного из быков со сбитыми копытами — третьего по счету, отданного индейцам в уплату за проход по их земле.
Но то, что увидела Фредди после, просто взбесило ее. Мужчина и мальчик ушли из лагеря, уводя за собой быка, а следом за ними шел Джек Колдуэлл. Она могла лишь догадываться, что Джек говорил индейцам.
Сжав кулаки, пылая гневом, Фредди побежала к заговорщикам. Она настигла Джека в тот момент, когда он, переговорив о чем-то с индейцами, повернул в лагерь. На губах Колдуэлла играла довольная улыбка.
— Будь я мужчиной, я убила бы тебя! — сказала она, бросая гневные слова ему в лицо.
— Как ты, сладенькая моя, можешь говорить такое? — Улыбаясь, Джек любовался шелковистой копной ее волос, ниспадающих до пояса. — Сегодня ты просто красавица!
— Ты сказал им, чтобы они являлись каждый день и требовали по быку? Ты посоветовал им отправлять к нам своих друзей за мясом?
Фредди знала, что Джек именно это и говорил.
— Меня от тебя тошнит! — бросила Фредди и, развернувшись, направилась в лагерь.
Джек догнал девушку и, поравнявшись с ней, заговорил:
— Еще не поздно, Фэнси. Мое предложение остается открытым. Ты можешь выйти из игры не с пустыми руками.
— Как ни изворачивайся, Колдуэлл, как ни мошенничай, в конце у нас останется достаточно быков, чтобы победить!
— Ой, Фредди, ты меня без ножа режешь! — с насмешкой протянул Колдуэлл, хватаясь за грудь, и, вдруг помрачнев, добавил: — Вам не победить.
Он схватил ее за руку, но Фредди брезгливо стряхнула его пальцы.
— Мне плевать на остальных, крошка, но ты — другое дело; мне становится страшно при мысли, что ты, пройдя через все это, в итоге останешься ни с чем.
Колдуэлл обогнал ее и загородил дорогу.
— Фредди, — проникновенно произнес он, касаясь ее лица, — ты не выходишь у меня из головы.
Фредди ударила его по руке.
— Не трогай меня! — резко сказала она, давая ему понять своим гневным взглядом, что надеяться ему не на что. — Я не испытываю к тебе никаких чувств, а что я думаю о тебе, ты уже знаешь.