Лучший полицейский детектив
Шрифт:
Даже на таком расстоянии Савичев отчетливо рассмотрел кровь внизу живота и на бедрах несчастного. Его тело походило на тюк белья. Вполне может быть, что на этой поляне несколько минут назад было совершено убийство.
Тип с пистолетом, сначала пятясь назад, а затем, повернувшись к Савичеву спиной, быстро пошел к машине, увлекая с собой мужчину в штатском.
Это не просто походило на бегство, это и было бегством.
Мент с пистолетом и гражданский забрались в кабину, двое — в кузов «автозака». Мотор заурчал, зарокотал — чувствовалось, что водитель спешит
«Автозак» описал круг по поляне и помчался к лесу. Как и предполагал Савичев, «автозак» приехал сюда по просеке, по ней же он и выезжал.
Савичев осторожно выпрямился.
Эти подонки могут сделать большой круг, проехав по шоссе и заехав по грунтовой дороге на поле. В поле беглецу на своих двоих с автомобилем тягаться — безнадежная затея.
Поэтому Савичев принял решение уходить по лесу, углубляясь в него, выйти к озеру, а затем, обогнув его, вернуться домой.
Перемещался он трусцой. По дороге увидел на берегу озера одного рыбака. Рыбака наполовину скрывали камыши, сидел он спиной к Савичеву.
Это хорошо, свидетели в данном случае не очень желательны.
Солнце уже взошло, слепило глаза — Савичев бежал на восток.
Он порядком вспотел. Поэтому, едва переступив порог квартиры и заперев за собой дверь, сразу направился в ванную.
Постоял под душем, размышляя над тем, свидетелем чего он стал. Менты — мелочь, трусы. Окажись в подобной ситуации на их месте спецназовцы, они бы свидетелей не оставили. Пару раз группе Савичева приходилось убирать свидетелей — сначала в Афгане, потом в Чечне. И оба раза свидетелями оказывались мирные жители, волею злой судьбы попавшие на место проведения боевой операции.
Но война — это место и время для проявления концентрированной жестокости двуногих зверей. А то, что увидел Савичев около получаса назад…
Вытираясь махровым полотенцем и глядя в зеркало, он внезапно вспомнил. Лицо мужчины в гражданском он видел по телевизору! Всего несколько дней назад. В какой-то передаче типа «Криминальные сводки». На память Савичеву жаловаться не приходилось. Мужчину вместе с его женой показывали. Их восьмилетнюю дочь изнасиловал и задушил в кабине лифта педофил-маньяк. Да, именно маньяком назвал его комментатор — это вроде бы было не первое такое преступление.
Накинув халат, Савичев прошел в комнату, которую его бывшая жена полунасмешливо называла «кИбинетом».
Со стены, щурясь на вспышку фотоаппарата, смотрела пушистая кошка. Фотографию Нины Риччи Савичев распечатал на цветном принтере года за три до ее смерти.
— И что ты обо всем этом думаешь, террористка? Молчишь? А ты что думаешь? Як живеш ти в Арізоні?
Это Савичев обращался уже к другой фотографии. Эффектная женщина с распущенными волосами. Его бывшая жена жила не в Аризоне, а в Нью-Джерси. И украинкой она не была, просто Савичеву пришлись по душе мелодия и слова песни:
Я прокинутись страшуся — Тебе поруч не знайду. Заблукали в телефоніРідний голос, ніжний звук. Як живеш ти в Арізоні,Я втомився від розлук.
От разлук Савичев не утомился, просыпаться не боялся. И гораздо больше горевал по кошке,
Савичев включил компьютер, вошел в интернет, набрал в окошечке поиска название своего города и «маньяк-педофил». Программа-поисковик выдала какую-то хрень…
Но через неделю, зайдя в интернете на сайт скандально известного в их городе — впрочем, и далеко за его пределами — интернет-журнала «Штык-перо», Савичев узнал, свидетелем чего он стал.
Оказывается городская прокуратура возбудила уголовное дело по факту смерти в СИЗО мужчины, подозреваемого в изнасиловании и убийстве несовершеннолетней. Подозреваемого перевезли в СИЗО из ИВС — изолятора внутреннего содержания — городского отдела милиции. А в СИЗО подозреваемый погиб якобы после проведения следственного эксперимента. Причем, следствие явно склоняется к выводу, что убили его «зеки» — известно их отношение к насильникам, а тем более к насильникам малолетних.
Шум подняли родители погибшего: «Сотрудники СИЗО хотели вначале сами его похоронить, но мы отказались, ведь покойник должен переночевать в родном доме. Нам отдали сына из морга уже одетым. На его лице был толстый слой грима. На голове у Саши был натянут мешок, чтобы мы не видели, что она вся разбита, а на виске — дыра».
Прочитав последнюю фразу, Савичев невесело хмыкнул. Уж он-то знал, в результате чего наверняка могла появиться дыра на виске несчастного Саши. От удара ногой, обутой в полуботинок. Савичев словно заново воочию увидел, как отец девочки «футболит» голову насильника.
А был ли он в самом деле насильником? В статье говорилось о том, что подозреваемый был инвалидом. Чем он страдал?
Савичев перевел взгляд с монитора на стену, на изображение Нины Риччи.
— Ну, диверсантка, как ты думаешь, стоит ли мне ввязываться в это дело? Молчишь? Ну, на что это похоже? Как я объясню им, зачем оказался там в такую рань? Да, ты права — я же пробежки по утрам совершаю!
2
Среда, 8 сентября
Старший следователь городской прокуратуры Михаил Юрьевич Меньков верил в приметы. Почти как пушкинская Татьяна Ларина — во всяком случае он верил снам. Карточным гаданьям, впрочем, тоже — хотя в последний раз на картах ему гадали больше десяти лет назад. Предсказаниям луны — то есть, астрологии — Меньков верил меньше всего, но все же не игнорировал их полностью по принципу «в этом что-то есть».
Вера Менькова в вещие сны основывалась, прежде всего, на каком-никаком жизненном опыте. Тридцать семь лет — это, как выражалась свояченица Менькова, возраст уже на рубеже вечности. Именно эта родственница — сестра жены старшего следователя — подвела научную основу под вещие сны. Свояченице Меньков верил — та была психологом не просто по образованию, но, едва ли не в первую очередь, и по призванию.