Лучший способ спрятаться 2
Шрифт:
Мамочки! Как же я не люблю мерить… И что-то мне подсказывает, что парой платьев мы не ограничимся…
Посмотрела на Ярослава. Так вот, что означают его вскользь сказанные слова: «До приема будешь под надежным присмотром»! Я думала, он охрану имел в виду!
– Нам еще свадебное платье заказывать. Императорская чета собирается посетить нашу свадьбу, так что в суммах я свою невесту не ограничиваю…
– А это ты, сынок, зря сказал, про неограниченность суммы…
Судя по загоревшимся глазам Елены Алексеевны – точно зря…
***
Уезжали мы уже
Хорошо. Что это теперь практически не больно… Получить видение, удержать видение и посмотреть его. Чуть позже. В машине. Но посмотреть.
Столик в зимнем саду. Мы там были сегодня. День. Александр Игнатьевич с газетой. «Вестник Империи». Я за плечом, как обычно, но почему-то чувствую его радость как реакцию на приближение Елены Алексеевны. Не должна, а чувствую. Как будто я не сторонний зритель, а участник происходящего. Новые грани дара?
Ого, она прямо вихрь!
« - Представляешь наш сын решил жениться!
– И что? – оторвавшись от газеты отец Ярослава посмотрел на фонтанирующую эмоциями жену.
– Ты сама ему последние лет пять при каждой встрече намекаешь на то, что ему пара женится. Хотя нет. Последние два года уже не намекаешь, а говоришь прямо: с именами, фамилиями, адресами проживания возможных невест.
– Сашенька, он же работает как проклятый! Его опять пытались убить, а он нам даже ничего не сказал! Мариша говорит, что выжил чудом, но почему – не рассказывает!
– Солнышко, только ты одна можешь называть императрицу – Маришей.
– Но вопрос не в этом! Он опять нам ничего не рассказал!
– Успокойся, солнышко. Наш сын все-таки не цветами в магазине торгует. Работа у него такая. Не спокойная.
– Еще бы отпрыск Вяземских и цветы в магазине!
– К тому же сейчас, возможно, он как раз станет поспокойнее. Когда мы поженились, я понял, что уже не могу рисковать так безоглядно. Потому что у меня были ты и Ярослав.
– Но, Саша, он же нас даже не познакомил с девушкой!
– Познакомит дорогая, ты же знаешь Ярослава. Пока он не будет уверен, что все предусмотрел и запланировал…
– Не преувеличивай! К тому же я ничего раньше не слышала об этой девушке. В свет ее точно не выводили. А род? А приданное?
– Ну, приданное, я думаю, волнует Ярослава в последнюю очередь, как и меня когда-то. Хотя Смирницкий говорит, что скоро она станет самой богатой невестой империи.
– Смирницкий?
– Он занимается ее делами по просьбе Ярослава. Девушка – сирота, и там какая-то мутная история с опекуном… Ярослав попросил разрешение подключить наши связи в юридическом сообществе и я согласился.
– Если она сирота, значит вывести в свет ее было некому?
– Род древний. Она графиня Чернышева по рождению.
– А Мариша сказала, что Бельская.
– Взяла фамилию матери, у Смирницкого можешь спросить почему. Я не интересовался.
Александр Игнатьевич нежно провел рукой по щеке супруги.
– Вспомни себя, когда тебе матушка навязывала женихов.
– Ну, не настолько-то много и девушек было, чтобы от них на работу сбегать.
Отец Ярослава провел рукой по второй щеке, и Елена Алексеевна потерлась об нее как кошка.
– Мне-то повезло, что по дороге в монастырь я встретила тебя…
– Это мне повезло, дорогая. Так что давай дадим Ярославу и этой девушке шанс…
– Все-таки я выбрала самого умного мужчину из всех!»
***
Рабочий кабинет императора с огромным круглым столом за которым сейчас собрались люди, отвечающие за безопасность империи был освещён достаточно ярко. Не парадный вариант, а рабочий. Хотя, когда у его императорского величеств совещаний нет, свет обычно более приглушенный. А главное - камин. И зимой, и летом по вечерам. Просто летом в кабине был небольшой огонек, а зимой пламя гудело и теплый воздух поднимался по дымоходу.
Император Павел IV всегда сидел так, чтобы смотреть прямо на огонь, поэтому прямо напротив него никто старался не садится. Немногие могли спокойно переносить взгляд правителя самого большого государства на материке.
Граф Орлов сидел сбоку от камина, чувствуя тепло огня. Единственное в чем сказывался возраст начальника контрразведки империи – это то, что граф стал мерзнуть. По молодости он несколько раз ходил в ледяные пустоши, где казалось промерзало все до костей. Но тогда это не было большой проблемой, а сейчас чувствовалось.
Докладывая о том, что удалось раскопать его службе, правым боком Орлов чувствовал тепло камина. Присутствующие в его внутренней иерархии распределялись: на тех, кого он ценил, как, например, молодого Вяземского; присматривал, учил и самую капельку контролировал, как Александра Павловича; и был абсолютно предан, как император Павел IV. Слишком много их связывало в прошлом. И именно ему император отдал в обучение своего сына, хотя для всех остальных граф Орлов считался подчиненным немного легкомысленного принца, который часто появлялся на балах и любил морские круизы. И только наставник и ближайшие к принцу люди знали насколько въедлив может быть наследник и насколько он любит учиться.
Александр Павлович полностью поддерживал мнение своего отца: «Умные учатся на своих ошибках, а дураки – не учатся вообще». Конечно, учиться на чужих ошибках было бы и хорошо, и приятно, но очень часто видя эти ошибки у других, у себя ты их пропускаешь просто на раз-два-три. Ошибаться Александр Павлович не любил, поскольку хорошо знал цену своим ошибкам. Его подчиненные иногда не могли и представить какая именно информация потребуется начальнику для принятия решения. Например, анализ рынка морепродуктов отдельно взятых районов прилагался к договору о развитии транспортных сетей районов, находящихся на противоположной от моря части империи.