Лучший способ спрятаться 2
Шрифт:
– Нам надо поговорить.
Надо? Интересно, а о чем?
– Свадьба? Покушения? Открытия отца?
Вариантов масса.
– Неоднократное использование артефакта против прослушки на территории управления.
Упс, этой темы для разговоров не было в списке предполагаемых…
– Я только два раза…
– Да, за сегодня. Все такие включения фиксируются в обязательном порядке и расследуются отделом внутренних расследований.
Действительно, могла бы и подумать. Или вспомнить. Зря что ли все 50 листов внутренней инструкции читала? Выходит, что зря, надо будет завтра перечитать.
–
А сама смотрю в усталые глаза. Пытаться сейчас объяснить: «Забыла, не сказали, носом вовремя не ткнули» - глупо. Ошибка она и есть ошибка, и более того несомненно моя. Потому что в любом случае голову свою надо иметь, а включение такого артефакта в управлении – наверняка как-то регулируется. А я не знаю как. Поэтому тяжело вздохнула
– Надо наказать – наказывай.
– Для первого раза ограничимся воспитательной беседой, но больше таких глупостей не делай.
– Хорошо. Кстати, а вы моего «жениха» еще не нашли?
– Кого?
Ух ты, как глаза засверкали. Зато из какой-то хмари усталого болота удалось Ярослава вытащить.
– Того самого, которому Венюков помолвку со мной подписал.
– Маркиз Ле Стада?
Кивнула. Да хоть – уклейка болотная! Даже знать не хочу, брака с какой «ценной» личностью я «лишилась».
– Помнишь, операцию у Штольца? Вы еще лишний круг по улицам давали?
– Когда мне показалось, что меня через дальнобой высматривают?
– А тебе показалось именно это?
– Просто чувствовала неприятный взгляд, препарирующий какой-то, как на мишень в тире.
Поежилось. Неприятное ощущение опять всплыло в памяти и мурашками побежало по спине.
– В том месте, откуда был твой неприятный взгляд, ребята тогда взяли странного человека. Документов у него при себе не было, поэтому он привлек внимание. Когда подвезли его документы, выяснилось, что документы фальшивые и что такого человека не существует в природе. Он попытался сбежать из камеры предварительного заключения в первую же ночь. Неудачно. Его перевели в одиночку и начали собирать информацию. Вдумчиво и очень тщательно. Говорить, кто он на самом деле – человек отказывался. Пришлось даже лекарей из военного госпиталя приглашать на консультацию.
– А что случилось?
– Обнаружили следы операций на лице. Случайно. При проверке здоровья и магического фона. И тут никто и никогда до этого не пытался изменить свою внешность хирургическим путем. Зачем? Есть артефакты: безболезненно, хочешь официально, хочешь не очень. А тут… Более высокие скулы, более узкие глаза, другая прическа и цвет волос, более тяжелый подбородок и широкий нос… И Эрик Штессер превращается в маркиза Ле Стада.
– Не верю, что он так просто попался.
– В том то и дело, что непросто. Если бы не твоя интуиция, мы бы не стали проверять это здание, оно за пределом необходимого периметра. Информации по нему у нас практически не было. Он практически ничем не рисковал, придя туда под именем Гаврилы Писемского. Не ожидал, что его возьмут и что документы будут проверять не дежурные жандармы, а наши ребята, которые даже очень хорошую фальшивку уже на цвет, зуб и запах определяют.
– Не хотелось бы с ним пересекаться.
– Не будешь.
Ого, подъезжаем. Теперь бы еще поужинать, выдержать
***
Дни до свадьбы пролетели быстро и весело. Я вырывалась на работу с целью отдохнуть от бешённого темперамента Елены Алексеевны, поскольку моя психика не выдерживала то, что в пятый раз надо выбрать и утвердить дизайн салфеток: однотонные, с белым цветочком в уголке, с красным или синим, или и те, и другие просто на разные части стола… Все должно быть ИДЕАЛЬНО!
Свадьбу планировалось отмечать в городском особняке, в парке. Для чего там в спешном порядке возводились временные арки с цветами, огромные шатры, которые планировалось закончить и украсить накануне свадебной церемонии.
В общем, Елена Алексеевна совершенно обоснованно предполагала, что свадьба запомнится… И боюсь надолго…
Правда из моего небольшого опыта театральных постановок в пансионе был только один вывод: запоминается не то, что прошло по плану, а то, что эти планы категорически нарушило. Поэтому я ко всем приготовлениям относилась относительно спокойно. Все равно же что-то пойдет не так…
Кстати, о пансионе. Особенно «весело» было, когда несколько приглашений на свадьбу распорядитель дома Вяземских Аристарх Иванович лично отвез в пансион. Не сказать, что у меня там было много подруг, но Ирину Сперанскую, Наташу Старицкую и бабу Клаву я пригласила. В конверте для каждой лежал пригласительный на два лица, билеты на поезд и приглашение остановится в особняке Вяземских. Не знаю, решат ли они этим воспользоваться, но комнаты за ними зарезервировали. Тем более, что большая часть родственников со стороны Ярослава предпочла остановится в своих домах или в центральной столичной гостинице. Там до центрального собора, в котором должно быть венчание, рукой подать. Точнее площадь пересечь.
Но больше всего мне понравился рассказ Аристарха Ивановича о вручении приглашений. Сначала Жанна Иогановна предложила вручить конверты сама, правда в этом случае, боюсь девочки их никогда бы не увидели. Но Аристарх Иванович со свойственным ему стилем поведения (выше меня только граф Вяземский и императорская семья) настоял на личном вручении, и всех приглашали в кабинет к директрисе. Скрип зубов директрисы слышен был даже Аристарху Ивановичу, а ведь этот импозантный мужчина давно в возрасте и обладает избирательной глухотой. В чем я уже не раз убедилась. Все, что сказано в его присутствии, дальше него не уходит.
Не думала, что я такая злопамятная. Повариху пригласила, а директрису – нет. Её – «вложившую в мое воспитание душу». Не знала, что она у нее есть. Мне казалось, что кроме счетчика денег и выгоды для себя, у нее сейчас ничего нет. В принципе – навредить она мне сильно не навредила, но видеть я ее точно не хотела.
«Свадьба десятилетия» - так называют предстоящее мероприятие газетчики. После этого я переживала, что директриса никому из девочек и бабе Клаве житья не даст, но Аристарх Иванович сказал, что потом побеседовал с Жанной Иогановной отдельно. Она показалась ему достаточно разумной особой, которая не хочет, чтобы проверка в пансионе продолжилась и расширилась. Оказалось, что после моей пропажи от министерства приезжала проверка, но результаты ее пока не были озвучены.