Лучший твой подарочек это...(новогодняя миниатюра)
Шрифт:
– Специально ушла с работы пораньше, чтобы в супермаркет заехать, - спокойно ответила девушка, молясь про себя не сорваться и не нагрубить этой женщине, которая считала нормальным приехать посреди ночи в МАРИНИНУ квартиру и давать ей советы по ведению домашнего хозяйства и какие блюда лучше готовить Сашеньке.
– Ну, что же… Саша хотел этого избежать, но раз такое дело… Ты же понимаешь, что не пара моему сыну? Он познакомился с замечательной девушкой, дочерью профессора нашего университета. И ты представляешь, они влюбились друг в друга, как школьники! – Арина Федосеевна внимательно следила за выражением
Арина Федосеевна продолжала зудеть над ухом, что Марина должна с благодарностью вспоминать время, которое Александр ей уделил, и не мешать обретению этим замечательным человеком тихого семейного счастья.
А Маринка, анализируя в это время свои эмоции, поняла, что единственное чувство, от которого её буквально распирает, это РАДОСТЬ! Она представила, что останется в квартире одна, не нужно будет выслушивать жалобы на её постоянную занятость и скакать козочкой вокруг засопливевшего Сашки, когда у тебя самой температура под сорок. А ещё – терпеть неодобрительное сопение, когда девушка собиралась куда-нибудь с подругами.
– Вещи собрать помочь? – предложила Марина, отодвигая плечом Арину Федосеевну и проходя в комнату.
Сашка затаился возле шкафа, прижимая к груди свитер и глядя на вошедшую так испуганно, словно Марина собиралась задать сакраментальный вопрос о приобщении к вере, а потом броситься его душить.
– Саш, там, в ванной, в корзине с грязным бельем, твоя рубашка лежит, не забудь забрать, - напомнила девушка и, уже выходя обратно в коридор, посоветовала. – А вот чемоданы мои оставь в покое. Могу дать мусорные пакеты для барахла.
– Как ты мог жить с этой хабалкой! – взвилась, как укушенная, Арина Федосеевна. – Бедный мальчик, что ты вынес рядом с этой черствой девицей. Она же тебя никогда не любила! Таким только деньги и квартира и нужны! Небось, ещё и налево постоянно бегала!
– Извините, что перебиваю, но учитывая, что провели мы эти два года на моей жилплощади, и зарабатываю я вполне прилично, то от вашего сына я получила только услуги интимного характера, да и то сомнительного качества, - хмыкнула Марина, наблюдая как Сашка приобретает свекольный цвет лица. – Да ладно, Саш, не смущайся, здесь все свои.
– Все, ногИ моей больше в этом доме не будет! – задрав нос, отрезала Арина Федосеевна.
– Если можно, вы весь организм отсюда заберите, а не только нОги, - все также вежливо попросила девушка. – Саш, ключи отдай.
Не проронивший за это время ни одного слова парень протянул
– Без обид, но замки я все равно поменяю, - Марина забрала связку и, не обращая внимания на фырчащую от ярости уже бывшую потенциальную свекровь, легко обняла Сашку. – Удачи тебе. И если не хочешь, чтобы всю жизнь за тебя всё решали – срочно переезжай в другой город!
В течение получаса девушка выслушала в свой адрес много замечательного и чудесного от Арины Федосеевны, общий смысл которого сводился к жалобе – жаль, что такую мерзавку нельзя сжечь на главной площади. Громко хлобыстнув дверью напоследок, святое семейство, наконец, покинуло девушку.
Весь вечер Марина в некоторой прострации бродила по квартире и не знала, чего ей хочется больше – расплакаться или позвонить своей закадычной подружке и поделиться произошедшим. Но, как назло, слез не было, а казаться, даже в собственных глазах, бесчувственным созданием, не хотелось. В конце концов, Марина склонилась ко второму варианту.
– Каааать… А от меня Сашка ушел…
Катюха молчала несколько секунд, а потом, с трудом сдерживая радость, уточнила:
– Шутишь?
– Не-а. Пришла маменька, собрала его ползунки и всё. Кончилась моя семейная жизнь.
– И что делать собираешься?
– Не знаю. Вот думаю, может, пореветь?
– Ты что, совсем сдурела?! Это если только от счастья! Завтра побегу в церковь, свечку ставить. И тебе советую, а то вдруг ещё вернется… Значит так, это дело нужно обмыть. Кроши салат, я сейчас буду!
Как именно они праздновали вновь обретенную свободу Марины, достойно отдельной истории. Но одно лишь то, что в половине двенадцатого ночи подруги, предварительно выкинув на помойку пластмассовую елку, отправились на поиски натуральной лесной колючки, говорило о многом.
– Блин, Новый год уже через пять дней, а они сачкуют! – возмущалась Катерина возле очередного закрытого елочного базара. – А возле городской администрации такие красивые голубые ели растут, - мечтательно добавила она.
Марина вздрогнула, представив, как их с Катей вяжет полиция за попытку спилить реликтовое растение под окном рабочего кабинета мэра.
– Давай мы деревце завтра купим. Не хочется как-то 11 января на работу выходить из «обезьянника».
– А почему оттуда?
– Потому что нам дадут по пятнадцать суток за хулиганство. Или по шее – за глупость…
Катя впечатлилась предполагаемым наказанием и, скрепя сердце, позволила увести себя от вожделенной колючей красавицы.
Утром Марина проснулась с головной болью и твердым желанием начать жизнь заново. Первым делом она заехала в обувной магазин и купила вожделенные сапоги на десятисантиметровой шпильке. А в обеденный перерыв позвонила Катька:
– Хорош сопли жевать! Новый Год отмечаешь с нами! – Маринка, которая в этот момент лакомилась йогуртом, подавилась и с омерзением посмотрела на содержимое пластикового стаканчика. – Раз ты у нас теперь молодая-перспективная-незамужняя, к тому же, тридцать первого работаешь, то заедешь ко мне, закинешь в багажник ящики с огненной водой.
Марина рыпнулась было поинтересоваться, какая связь между семейным положением и тем, что именно ей выпала честь быть вьючным ишаком, но перебить Катерину было очень сложно, потому пришлось согласиться.