Луи Буссенар и его «Письма крестьянина»
Шрифт:
Упустить возможность дать детям образование, разбудить в них тягу к знаниям — что может быть глупее и недальновиднее! Ну представьте себе только на милость домохозяйку, которая, чтобы разжечь огонь в очаге, берет не охапку соломы, а драгоценные, тончайшие кружева, дорогую картину кисти знаменитого художника или даже просто вышитую шелками салфетку… Ну разумеется, огонь все равно разгорится, я не спорю, но какой ценой! Какой ценой, господа!
Или представьте себе мужчину, который раскуривает трубочку при помощи крупной банкноты! Конечно, трубку-то он уж как-нибудь раскурит, но вы-то наверняка скажете, что человек этот — просто сумасшедший. Ну так мы с вами поступаем точно так же, как этот безумец! Еще и еще раз повторяю: оставлять людей талантливых прозябать в безвестности и всю жизнь выполнять лишь работу, не требующую
Разумеется, люди способные, талантливые и даже гениальные, из-за своей необразованности не сумевшие, как говорится, «пробиться», прекрасно исполняют возложенные на них обязанности и честно трудятся на самых скромных должностях, но ведь подобное варварское отношение к национальному достоянию сродни той безумной расточительности, что проявила бы домохозяйка, вздумай она на самом деле разжигать огонь в очаге при помощи кружев. Ведь и человек, оказавшийся на достойной его талантов должности, и кружева, пришитые к красивому платью, и банкнота, использованная в качестве средства платежа, а не спички, принесли бы намного больше пользы! Короче говоря, всяк хорош на своем месте! Подумайте только, сколь великие потери несут из-за нашей глупой расточительности наука, искусство, промышленность, прогресс! Какой непоправимый урон наносим мы нашему же будущему!
Кое-кто может, пожалуй, возразить на мою горячую речь в защиту бесплатного образования для одаренных детей и сказать, что, увеличив срок обучения детей из низших слоев общества и дав им различные познания в различных областях, мы рискуем внушить им презрение к тяжелому физическому труду, побудить бросить отцовский клочок земли или покинуть мастерскую для того, чтобы отправиться в город на поиски более легкой и приятной жизни. Я полагаю, что те, кто так думает, совершают большую ошибку. В наши дни образование получает в четыре, а то и в десять раз большее количество людей, чем лет 40–50 назад, даже начальная школа дает знаний намного больше, чем давала во времена наших отцов и дедов, но что-то незаметно, чтобы где-нибудь в промышленности или в сельском хозяйстве ощущалась нехватка рабочих рук. Кстати, доказательством этому может служить хотя бы тот факт, что каждый кусочек плодородной почвы у нас обработан, засеян и дает урожай, а у ворот каждого завода и каждой фабрики толпятся желающие получить работу.
Правда, в наше время человек и обрабатывает землю лучше, чем раньше, и в промышленности работает, применяя сложные механизмы, и именно образование позволяет ему использовать достижения науки и получать радость умственного труда, что было совершенно недоступно нашим безграмотным отцам и дедам. К тому же я вовсе не призываю превращать в ученых всех без разбору, ведь это и невозможно и не нужно, так как у людей разные способности… короче говоря, не все головы скроены на один лад! Я предлагаю только, чтобы людей, как и зерна, предназначенные для посева, подвергали предварительному отбору… Ну да ведь вы знаете, что такое отбор! Процесс заключается в том, что крестьянин с любовью перебирает в руках зернышки и отбирает самые плотные, самые гладкие, самые крупные, самые ядреные, а все для того, чтобы по осени получить отличный урожай.
Поступим точно так же и с людьми! Отберем самых умных, самых способных к обучению ребятишек, разовьем их способности и таланты, дадим хорошее образование. Поступив подобным образом, мы совершим благое дело и для отдельного человека, и для нашей страны, и для всего человечества.
В конце XX века во Франции была отменена смертная казнь, хотя около 70 % населения требует ее восстановления в случае совершения особо тяжких преступлений (убийство ребенка после акта сексуального насилия, убийство представителя сил охраны правопорядка, торговля наркотиками в крупных размерах и т. д.). Кстати, вызывает удивление тот факт, что уже в конце прошлого века этот вопрос был предметом ожесточенных дискуссий. Буссенар и здесь демонстрирует полную независимость суждений и проповедует идеи, противоположные тем, коих придерживались его собратья по политическим пристрастиям, прогрессивно настроенные республиканцы. Он защищает собственные взгляды со свойственными
Письмо № 169 от 6 февраля 1909 года (№ 914)
Как только вы прочтете первые строчки, вы тотчас же скажете, что я опять принялся за старое и талдычу одно и то же. Ну что же, вы будете совершенно правы, если скажете, что я отстал от времени, что я — всего лишь старый брюзга, который жует и пережевывает надоевшую всем жвачку… Вполне возможно, что это так и есть! Но там, где прошли сборщики урожая, косцы и жнецы, всегда остаются кое-какие колоски… Так что и мне, старому ворчуну, есть что сказать, и вы в этом убедитесь очень скоро, ибо я тоже хочу порассуждать о проблеме смертной казни, о той самой проблеме, о которой уже было столько говорено-переговорено.
Да, гильотина сполна получила все почести от прессы, о ней писали и в серьезных журналах, и в бульварных газетенках, и в дешевых иллюстрированных листках для домохозяек, причем писали на эту тему так часто, что в конце концов всех уже прямо-таки стало тошнить от отвращения. Да, все аргументы «за» и «против» смертной казни поворачивали и так и сяк, сосали, обсасывали до умопомрачения. Противники идеи отмены смертной казни, так же как и ее ярые приверженцы, драли глотки до хрипоты, так что дело едва не доходило до драки. Как с одной, так и с другой стороны было сказано немало глупостей, но и немало было высказано аргументов, заслуживающих серьезного рассмотрения и обсуждения.
Однако я осмелюсь вам признаться в том, что в данном конкретном случае, несмотря ни на что и вопреки всему, я дистанцируюсь от моих друзей в сфере политики, то есть от людей, чьи взгляды я в общем и целом разделяю, ибо я остаюсь ярым сторонником идеи необходимости смертной казни. Да, я не боюсь решительно, во весь голос заявить, что я голосую за палача и его ужасное оружие, предназначенное для того, чтобы отрубать от тел головы! Увы, в прогрессивной печати, проповедующей взгляды республиканцев, многие очень хорошие журналисты встали на сторону убийц и прочих опасных преступников. Я же счел своим долгом встать на сторону жертв. А уж прав я или нет, вам решать, но только после того, как вы закончите читать мое письмо… если только моя болтовня не утомит вас…
Видите ли, идея о необходимости отмены смертной казни в качестве кары за уголовное преступление возникла не сегодня и даже не вчера, ибо досталась нам в наследство от старых почтенных бородачей 1848 года [34] , страдавших излишней сентиментальностью и слезливостью. В наши дни приверженцы этой идеи не могут даже толком изложить все свои доводы, потому что и сами не слишком ясно представляют себе, за что и почему борются. Для них это своего рода кредо [35] , отвлеченная формулировка, вечный припев какой-то странной песенки про необходимость быть гуманным во всем без разбору, песенки, которая заставляет их рыдать над… печальной участью убийц!
34
Речь идет об участниках февральской и июньской буржуазно-демократических революций во Франции.
35
Кредо («Верую», лат.) — начало католической молитвы; в обиходном языке это слово, употребленное как имя существительное, имеет значение «абсолютное, глубоко укоренившееся убеждение». (Примеч. фр. издателя.)
Увы, господа, требующие отмены смертной казни, приберегают всю свою жалость и все свое сочувствие убийцам. Эта чистая правда! Они жалеют этих мерзавцев, они сетуют на жестокий рок, толкающий их на преступления, требуют, чтобы кара была не слишком сурова и едва-едва не договариваются до того, что жертва сама во всем и виновата. А как только этим глупым доброхотам вполне резонно замечают, что наказание должно быть пусть и жестоким, но справедливым, они тотчас же принимаются хныкать и жалобно блеять: «Общество не имеет права уничтожать своего члена!»