Лука + Айвии четыре певчие птички

Холл Элли

— Нет, реальная история. У тебя флюиды милой девушки, но ты определенно что-то недоговариваешь.

— И мы уже выяснили, что ты большой плохой волк в лесу.

— Я думала, ты сказала, что я Охотник.

— Или Чудовище. Снеговик Фрости. Одинокий Волк. Дровосек. Все вышеперечисленное.

Если не считать угасающего огня, тишина заполняет комнату. Мое тело словно вибрирует, притягивается к ней, как магнит, как камертон, что-то твердое и металлическое к ее мягкому и уютному спокойствию.

Мы оба избегаем

зрительного контакта, словно, если совершим эту ошибку, то пути назад уже не будет.

Я поднимаюсь на ноги и подбрасываю еще одно полено в очаг. Взгляд Айви следит за мной.

Она прочищает горло и спрашивает:

— А есть ли миссис Волк?

Я фыркаю.

— Моя фамилия Коста, и нет. Определенно нет.

— Ты не женат. Не празднуешь Рождество. Есть ли еще что-нибудь, что должно заставить меня волноваться о тебе?

Я хмыкаю.

— Почему это должно заставлять тебя волноваться?

— Похоже, ты не хочешь быть счастливым.

— Я не из тех, кто любит отношения.

— Ты, конечно, немного грубоватый, но это не значит, что ты не сможешь быть счастливым с кем-то особенным.

Смех, который я издаю, поднимает Птичку на ноги.

— Все в порядке, девочка. Айви только что сказала самую уморительную вещь на свете. — Вопреки своему здравому смыслу, я поворачиваюсь к девушке и вижу вспышку в ее глазах. — Ты не поймешь.

Айви складывает руки перед грудью.

— А ты попробуй.

— Я разговаривал с собакой.

Айви натянуто, если не сказать неодобрительно, улыбается.

— Тем более, тебе нужна миссис Волк.

— Как я уже говорил, моя фамилия Коста. — Я наклоняю голову в сторону. — И я припоминаю, что вчера вечером ты называла меня «мистер Зефир». Куда он делся?

Она фыркает.

— Ты мне скажи.

Ах, я вижу, что она сделала. Умно.

— Дело в том, что я не хочу быть связанным.

— Не очень хороший способ посмотреть на это. Опять же, когда ты вчера появился с топором...

— С колуном, — поправляю я.

— Я подумала, что ты точно собираешься меня связать. Теперь я вижу, что ты служил в армии, что объясняет жесткость. Но это не повод мешать любви войти в твою жизнь.

Полено хлопает и трещит.

Мое горло сжимается, и не из-за дыма. Айви очень мягко говорит то, что я не могу сказать. Она понимает, что я пережил потерю. Она открывает во мне дверь, которую я давно захлопнул. Возможно, еще до моей дружбы с Айзеком. Это вызывает во мне одновременно облегчение и ужас. Если я пойду на это, то больше не буду одинок. Но снова буду подвержен риску потерять тех, кого люблю.

— А как насчет всех положительных моментов, которые могут принести отношения? Можешь думать о том, что они связывают тебя, но они могут и воодушевлять. — На последней фразе о том, что отношения могут воодушевлять, ее взгляд останавливается на моих руках.

Между колкой дров,

работой по дому и домашним спортзалом внизу, мне, возможно, скоро придется заказывать пошив рубашек, потому что мои бицепсы натягивают фланель. Остекленевший взгляд Айви говорит о том, что она не возражает... и ей скорее нравится то, что она видит.

Я качаю головой, чтобы отбросить эту мысль.

— Люди в отношениях ставят слишком высокие требования. Не существует такой вещи, как вторая половинка. Идеального партнера. Я не верю, что есть кто-то, кто дополняет тебя или делает тебя лучшим человеком.

Айви не возражает. Вместо этого она говорит.

— Что заставляет тебя так говорить?

— Это слишком большое давление.

— Знаешь, что говорят о давлении.

Я фыркаю.

— Да, оно создает бриллианты.

— Есть некоторые женщины, которым не нужны бриллианты или мужчина, который их дополнит. Скорее, они ищут настоящую любовь, защиту и дружеское общение. Выход в свет время от времени и ужин вместе в большинстве вечеров. Обязанности, домашние дела, жизнь бок о бок. Честность, общение, доверие. — Ее голос чист, звенит колокольчиками правды.

Я хмурюсь не потому, что не согласен, а потому, что никогда не ожидал услышать от женщины нечто подобное. Если уж на то пошло, мне никто этого не говорил.

Долгий вдох наполняет мои легкие. Странно, что я могу говорить с ней так свободно. А может, она ведьма и подмешала в кофе какую-то сыворотку правды. В любом случае, я чувствую себя легче. Как будто могу починить плуг. Но хочу ли я этого? Неужели провести еще один день вместе это так плохо?

Смех врывается в мои мысли. Это звон серебряных колокольчиков в холодную ночь у камина.

— Если боишься, что я пытаюсь тебя в чем-то переубедить, —говорит Айви, — то можешь не волноваться. Я не на рынке.

— В твоей жизни есть мистер Зефир? — спрашиваю я.

На этот раз ее смех звучит пронзительно, снова пугая Птичку. Айви садится на пол рядом с собакой и потирает ей живот. Она становится напряженно тихой.

— Если есть, и он не ищет тебя... — Моя угроза смолкает.

Айви смотрит на меня с самым печальным выражением в глазах. Сердце сжимается у меня в груди.

— Нет, нет никакого мистера Зефира. Никого нет.

— Но то, что ты только что говорила об одиночестве?.. — Я замолкаю, давая ей возможность заполнить пробелы, если захочет, но Айви отворачивается к огню, словно хочет бросить правду в пламя и посмотреть, как она исчезнет.

Ее смех эхом отдается в моей голове. Как и смех Айзека. К сожалению, я не могу снова услышать его вживую. Но могу попытаться заставить Айви рассмеяться или хотя бы улыбнуться. Это удивительно, потому что это не мой типичный образ действий. Но она словно разбудила что-то внутри меня, распахнула дверь и ждет меня по ту сторону.