Лукавый ангел
Шрифт:
Девушка держала в руке калькулятор и с кроткой улыбкой на ангельском лице говорила:
— Это так мило со стороны Арчи, верно, Диккенс? Я бы хотела, чтобы мы начали свою экскурсию с гостиной. Мне не терпится услышать историю каждой картины, каждого предмета мебели! Антиквариат нынче в цене, не так ли? По-моему, любая комната в этом доме — это сокровищница произведений искусства. Жаль, что Митци отказалась к нам присоединиться, но у нее, вероятно, полно других забот.
— Понятия не имею, — хмуро пробурчал Диккенс. — Может быть, приступим к делу, мисс Кендалл?
Но девушка
Грейди усмехнулся и отправился на кухню, чтобы насыпать колотого льда в целлофановый пакет и, приложив его к подбородку, проскользнуть в коридор, ведущий в комнату мажордома, дверь которой он намеревался открыть отмычкой.
— А когда мне исполнилось двенадцать лет, я упала с лестницы и повредила передние зубы. Один из них треснул пополам. Боже, какой ужасный у меня был вид! В семнадцать лет я стала подрабатывать после уроков и накопила денег на коронки. Одну из них сделали даже на золотой основе. Вот, посмотрите! — Энни подошла поближе к Диккенсу и открыла рот. Краем глаза она увидела, что Грейди машет ей рукой, стоя в дверях библиотеки за спиной у дворецкого.
— Пожалуй, на сегодня достаточно, — сказала она, отступая от угрюмого мажордома. — Спасибо за увлекательную экскурсию, Диккенс. Я, пожалуй, пойду.
Она догнала Грейди в оранжерее и, задыхаясь, выпалила:
— Еще минута, и я бы продемонстрировала ему, как я танцую чечетку. Где ты пропадал?
— Ты действительно сломала в детстве передние зубы? — пропустив ее вопрос мимо ушей, поинтересовался Грейди.
— Нет, конечно! И чечетку я не танцую. Но я люблю импровизировать! Однако, Грейди, ты обыскивал его комнату битый час! Неужели нельзя было управиться поскорее?
— Я осмотрел не одну, а три комнаты, — ответил Грейди. — Дворецкий занимает роскошные апартаменты с ванной и туалетом. А мебели там столько, что ею можно обставить целый дом! — Он взял Энни под локоть и увлек во внутренний дворик, откуда можно было выйти в парк. — Кстати, на каждый замок я потратил по две минуты, а всего их в двери три! — Он замолчал и ускорил шаг.
— Рекордное время. Вскрывать чужие замки тебя научили в полиции? — спросила Энни, когда они очутились на аллее. — Кстати, что за мебель? Какая-нибудь старая рухлядь?
— Отличный вопрос! — воскликнул Грейди. — Тебя можно смело представлять к повышению! Пожалуй, ты потянешь на должность младшего инспектора. Так вот, моя прозорливая юная леди, мебель действительно старая, но не рухлядь, а отменный антиквариат, и в превосходной сохранности. В ящике его письменного стола я обнаружил подробнейший реестр всего этого богатства с указанием цены каждой единицы.
— Любопытно, откуда у дворецкого деньги на покупку дорогих старинных вещей? — задумчиво промолвила Энни и, войдя в беседку, присела на скамейку.
— По-моему, он успешно проворачивает здесь крупные аферы, — сказал Грейди, садясь рядом с ней. — Два его чулана забиты складными упаковочными рамами. Похоже, что он приторговывает картинами и мебелью. Покупает современные имитации, подменяет ими антиквариат Арчи, выжидает некоторое время, а потом потихоньку
— Гениально! — воскликнула Энни. — А ведь Диккенс служит здесь уже целую вечность. Если он выручает на своих операциях даже по двадцать тысяч в год, то за тридцать лет…
— Не смеши меня, Энни! — перебил ее Грейди. — Ты его недооцениваешь. Вспомни-ка лучше, чем он занимается в свободное время! Ну, сообразила? Старикан работает с размахом!
— Нет! Этого не может быть! — пролепетала Энни, выпучив глаза.
— Еще как может! Например, сейчас он копирует полотно Рубенса, и весьма профессионально.
От волнения он взъерошил себе волосы.
— Вот, прохиндей! — вскричала Энни, вскакивая со скамейки. — Выходит, он копирует картины Арчи, вешает свои фальшивки на их место, а подлинники продает!
Она принялась расхаживать по беседке, грызя костяшки пальцев и морща лоб.
— У него под кроватью я нашел примерно дюжину футляров со свернутыми старыми полотнами знаменитых мастеров, — сказал Грейди. — Возможно, он и не продает подлинники, а придерживает их на черный день. Но, так или иначе, без эксперта нам все равно не узнать, какие из картин в доме Арчи поддельные, а какие — настоящие.
Энни снова уселась на скамейку, собралась с мыслями и произнесла:
— Так вот почему у него был такой самодовольный вид, когда я восхищалась полотном, вывешенным на лестничной площадке второго этажа! Должно быть, я любовалась подлинным Диккенсом! Гореть ему за это в аду!
Ей вдруг стало жаль Арчи и захотелось немедленно сообщить ему о проделках его «верного слуги». Пусть Арчи и противный, пакостливый старикашка, но все же он не заслуживает того, чтобы его обкрадывал собственный дворецкий!
— А помимо картин, этот мошенник ничего не ворует? — спросила она, сама удивляясь охватившему ее негодованию. Ведь, в конце концов, ей не должно быть никакого дела до того, как обеспечивает себе старость этот Диккенс.
— Приворовывает он и кое-что еще, разумеется, по мелочи, — подтвердил ее догадку Грейди. — Статуэтки, драгоценные изделия, столовое серебро, забавные безделушки. Я видел у него рисунки бриллиантового ожерелья и заколки Митци, фотографии других ее драгоценных украшений. Пожалуй, она бы немало удивилась, если бы специалисты оценили ее любимые гарнитуры. Они все наверняка фальшивые, а настоящие Диккенс уже давно продал. Нет, каков мерзавец! Голова у него определенно на месте.
— Все это означает, что его можно смело исключить из числа подозреваемых, — промолвила Энни. — Ведь как только Арчи умрет, Митци и Артур поспешат его уволить. Так что для Диккенса было бы чудесно, если бы хозяин прожил до ста лет.
— Ты прочла мои мысли, — сказал Грейди, садясь рядом с ней. — Нужно попросить Мейси навести о нем справки. Правда, это займет у нее уйму времени. — Он усмехнулся.
— Почему? — спросила Энни.
— Потому что его зовут Чарльз. Понятно? Чарльз Диккенс! Представляешь, какую уйму информации Мейси придется перелопатить? — Грейди расхохотался.