Лукоморье. Трилогия
Шрифт:
— Ой, не люблю я этих неверных…
— Твои проблемы. Ну пока…
— Что значит — пока? А договор? Ты обязано на меня пахать!
— Договор автоматически утрачивает силу, — менторским тоном заявило трюмо, — в случае смерти одной из договаривающихся сторон.
— Да я еще живой!
— Это ненадолго, — успокоило трюмо темную личность, шустро семеня всеми четырьмя ножками к двери.
Темная личность попыталась метнуть вслед из глаз молнию, но с расстройства перепутала потенциалы, и ветвистый разряд, вместо того чтобы поразить вредную стекляшку, выскочив из правого глаза, финишировал
— Тьфу! Хоть делать-то что, скажи! — взвыла темная личность.
— Я бы на твоем месте застрелилось, — посоветовало трюмо из-за двери. — Но, если хочешь помучиться, попробуй спрятаться.
— Спрятаться?
Темная личность попыталась принять свое истинное обличье, но осталась такой же зелененькой в пупырышек. Явно мешала вторая стрела, дотянуться до которой несчастной жабе не удавалась.
— Провалиться! — Темная личность посмотрела на многокилометровые каменные своды над головой, и только тут де нее дошло, что посланы стрелки не лохом, а каким-то очень и очень серьезным товарищем.
— Пожалуй, и впрямь стоит схорониться, — шмыгнула носом темная личность. — С кем я еще не разругался? О! Ад-Димирияту. Обязан помочь. Троюродный брат все-таки… в пятом колене…
Темная личность пробормотала заклинание и испарилась. На это магической силы у нее еще хватало.
5
Царская чета, как издавна повелось в Тридевятом, после утренней трапезы расположилась в тронном зале, готовясь к приему посетителей. Это было самое мучительное время для царя-батюшки, на которого дела государственные наводили тоску смертную. Это было тем более некстати, что Ивану не терпелось поскорее собрать вместе всех своих соратников, объявить им радостную весть: «Завтра приезжает Папа!» — и немедленно отметить это событие в кругу друзей. Он и не подозревал, что друзья его уже давно во дворце, стоят буквально рядом, замаскировавшись за шторами около окна, и, затаив дыхание, наблюдают в щелочки, как пройдет этот утренний прием посетителей. Пройти незамеченными им не составляло труда: членов синдиката в тронный зал пропускали без доклада.
— Ну что, начинаем? — спросил Никита Авдеевич, стоявший по правую руку от царя-батюшки, восседавшего на троне.
— Начинай, — махнул рукой державный.
— Кто там первый? — рявкнул воевода.
— Немецкий посол барон Вильгельм фон Тель просит удиенцию, — сунул голову в дверь дьячок посольского приказа.
— Пусть погодит чуток, — оживился Иван, — мы сейчас подготовимся.
Дьячок просочился внутрь тронного зала, прикрыл за собой дверь и застыл в ожидании приказа.
— Будет знать, как наш эликсир перед Европой срамотить… — радостно потер руки Никита Авдеевич, подбежал к двери и двинулся оттуда к трону размеренным метровым шагом, старательно отсчитывая шаги, — …восемь, девять, десять.
Воевода решительно отчеркнул ногой линию на пушистом персидском ковре и вскинул голову на царя-батюшку. Тот сполз с трона, подошел к отметке, внимательно посмотрел на дверь, взвесил скипетр в руке и отрицательно мотнул головой. Никита Авдеевич поднял брови. Иван выразительно чиркнул себя скипетром по горлу. Воевода понял и отсчитал еще один шаг. Одиннадцатиметровая отметка царя-батюшку удовлетворила. Он еще
— Это еще что такое? — подпрыгнул Иван.
Василиса нахмурила брови.
— Подслушивали?
— Сон бабулин проверяли, — простонал Гена, приходя в себя.
— И ведь сбывается! — жалобно мяукнул кот. — Никак вещий оказался.
— Что за сон? — насторожилась Василиса.
— Да… — Яга растерянно оглянулась на свою команду, трепыхавшуюся на полу. Рассказывать о видениях относительно царской четы ей не хотелось.
— На Папу кто-то наехать хочет, — пришел ей на помощь зелененький домовой.
— Что!!! — взревел Иван. — На Папу? Побратима моего? Кто посмел?!!
— Из иноземцев кто-то, — заспешила ведьма. — Чую, не наших это рук дело.
— Точно, — подтвердил зелененький домовой, поднимая с пола не менее зеленого Чебурашку.
— Иноземцы, говоришь? — побагровел Иван. — Быстро собирай послов! — рявкнул он на думного дьяка.
Тот пулей вылетел из тронного зала.
— Оу-у-у… майн гот! — простонал получивший дверью по лбу барон Вильгельм фон Тель.
Дверь захлопнулась.
— Что ты задумал? — всполошилась Василиса.
— Сейчас я им прочту лекцию о вреде наезда на Папу, для ихнего же здоровья! А потом войной по всем странам! — решительно рубанул скипетром Иван.
— Подготовиться надо, — заволновался Никита Авдеевич. — Стратегию, тактику продумать.
— Чего там думать? Заходим в одну страну, чистим всем подряд репу, потом спрашиваем: не вы ли на Папу заговор готовите? Если нет, извиняемся, берем в союзники и идем дальше. Проходим все государства…
— А вдруг кто-нибудь сразу сознается? — осадил его Гена.
— Еще раз в репу, а потом за моральный и физический ущерб двойную мзду.
— Так физически ж они пострадают. — Лихо поправил на носу очки.
— Я тоже. Вдруг об их морды кулаки разобью?
— Резонно, — согласился Чебурашка. Министр финансов уже успел прийти в себя и что-то торопливо считал на своем куркуляторе. — А моральный ущерб в чем?
— Так какие ж нервы надо иметь, чтоб на их разбитые физиономии смотреть? Мы люди мирные. Нам такие ужасы противопоказаны.
За дверями уже слышался шум. Доблестная охрана сгоняла в приемную послов.
— Заводи первого! — рявкнул Иван.
— Найн! Найн! Я не хочу!
Из-за двери послышались глухие удары.
— Царь-батюшка сказал: заводи — значит, заводи! И нечего было под дверью подслушивать! Давно б огреб царское благословение в лоб и отдыхал бы сейчас в беспамятстве.
Распахнулась дверь. Расторопная стража втащила в тронный зал распятого на кресте посла. Барон фон Тель рвался на свободу, оглушительно визжа, но веревки, которыми он был примотан к крестовине, не давали.