Луковица

Касымов Тимур

– Я так и подумал.

– Что ещё ты чувствовал?

– Свободу, беззаботность, – вспоминал Джо. – Я был как во сне. Порхал и веселился до потери сил. Насекомые летали медленнее – я сбивал их лапами.

– Как ты думаешь, из чего складывалось ощущение другого мира? Что было главное?

Первопроходец задумался.

– Из другого восприятия мира и из другого отношения этого мира ко мне.

– Расскажи о другом восприятии.

– Ну, во-первых, размеры – всё вокруг казалось мне гигантским: огромные деревья, собаки, люди-великаны.

Во-вторых, мои органы восприятия. Я видел, слышал, улавливал запахи по-другому. Неведомые мне раньше чувства удерживали меня, предупреждали, подсказывали что делать.

– Что насчёт другого отношения к тебе?

– Собаки, кошки, люди, которых я встречал, реагировали на меня абсолютно не так, как они реагировали бы на меня человека. Собаки лаяли и бежали за мной, кошки заигрывали, коты зловеще рычали. Людей я вообще увидел с другой стороны – они не стеснялись кота, делали в мою сторону что хотели – особенно, когда никого не было рядом. Даже взрослые вели себя нелепо и смешно.

– Эмоции и чувства, поддерживающие иерархию и порядок, не сдерживали их в отношении тебя.

– Что? – не понял Джо.

– Внутри каждого вида животных на Земле есть определённые эмоции и чувства, поддерживающие гладкое течение жизни. Указывающие каждому его место в сообществе. Без них был бы хаос.

Здоровяк внимательно слушал.

– Встретились, допустим, два леопарда, порычали друг на друга, поугрожали, поняли, кто главный и разошлись. Слабый уступил дорогу, потому что интуиция и чувство страха подсказали ему, что он слабый. Без этих регулирующих чувств один из них бы погиб, второй остался покалеченным. И так повсюду. Без регуляторов все лезли бы на рожон, не соблюдая никаких правил.

– Поэтому и не дрались мы долго с котами. Они убегали, чувствуя силу. Один раз и я драпанул. Такой страх меня погнал.

– Вот видишь. Все остались живы, здоровы.

– У людей не по-другому?

– У людей, кроме натуральных чувств и эмоций, есть ещё «искусственные» или социальные. Слабая и хилая особь может быть большим шефом или сыном большого шефа. Эмоции будут удерживать тебя от конфликта с ней, даже если ты намного сильнее. А этой особи её социальное положение, наоборот, будет давать смелость. «Искусственную». Или социальную.

– Хмм, – почесал подбородок Джо. – А почему ты сказал, что эмоции не сдерживали людей в отношении меня?

– Да потому что эмоции работают внутри одного вида. Если тебе скажут станцевать перед пятью тысячами людей, будет страшно?

– Трезвым – да. Я сцены боюсь. Надо будет выпить немного.

– А если вместо людей будет пять тысяч собак, лошадей или обезьян?

Первопроходец рассмеялся.

– Тогда можно и без выпивки!

– Видишь. Эмоции делают трудным выступление именно перед своим видом.

– А кто-то порхает на сцене…

– Человек на то и человек, чтобы бросать вызов и побеждать и натуральные эмоции и искусственные, – улыбнулся Клинт. – А если

порхающий ещё чувствует, что он не уступает по силе и значимости никому из присутствующих в зале… Суть не в этом. Суть в том, что перед другим видом мы не ощущаем ни сдерживающих эмоций, ни вдохновляющих. Всё гладко и легко перед ними, как наедине с самим собой. Поэтому и вытворяли люди перед тобой-котом всё, что хотели.

– Одна женщина рожи корчила и язык показывала. Ещё пузач был, который растанцевался передо мной в каком-то закоулке.

Учёный засмеялся.

– В своём теле ты бы это вряд ли увидел.

– Трезвыми они бы это точно не сделали.

– Алкоголь хорошо притупляет все чувства. Но даже внутри одного вида эмоции могут работать слабее. Если ты попадёшь в совершенно другую культуру, среду… Например, тебя попросят выступить перед индусами в их стране.

– Перед индусами мне будет намного легче, – согласился Джо, задумчиво покачав головой перед этим.

– У них свой социум, свой мир. Короче, ты понял. Что больше повлияло на ощущение другого мира, когда ты был котом – другое восприятие или другое отношение к тебе?

– Да одинаково вроде.

– Спасибо, Джо. Эксперимент прошёл блестяще.

Клинт выключил камеру.

– Сегодня я переведу на твой счёт двести тысяч, – сказал он.

Здоровяк встал со стула и улыбаясь начал щёлкать пальцами.

– Двести штук! Спасибо, что выбрал меня, Клинт.

– Не за что – ты идеальный кандидат. Готов к следующему переносу?

– Всегда!

– Мне нужно всё подготовить. Я тебе позвоню. Отдыхай. Неделя у тебя точно есть. Ничего не употребляй!

– Не беспокойся!

*****

Клинт позвонил через девять дней. На этот раз Джо сам приехал в лабораторию.

– Здорово, головастый! – широко улыбнулся он, увидев своего друга. Первопроходец был навеселе – полученные и ожидаемые денежки грели его душу и сердце.

– Здорово, качок, – улыбнулся в ответ учёный. – Настрой вижу у тебя хороший. Организм в норме?

– В идеальной! В кого на этот раз…

Джо осёкся, когда Клинт отошёл от кушетки. На ней лежал огромный орёл.

– Ухх… В орла! – воскликнул здоровяк. – Ничего себе! Ты прям мысли мои читаешь. Это ж моя давняя мечта – полетать! Где ты его взял?

– Ребята поймали в горах.

– Офигеть! Благородная птица! А что, в городе не было?

– Живущие в неволе не подходят. Не те чувства у них, не те рефлексы.

– Понятно. Это самец?

– Самец, самец. Я пока в другой пол сознание не переношу. Рано. И без этого нюансов много.

– Ок. Приступим?

– Конечно, после… – Клинт кивнул в сторону кабинета диагностики.

*****

– Тише, тише, Джо. Не маши ты так крыльями.

«Блин, в теле кота было гораздо удобнее. Как вот мне спрыгнуть с кровати? Крылья эти огромные раскрываются»