Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь
Шрифт:
– И один из них твой?
Буркард закрыл глаза и содрогнулся.
– Это, несомненно, просто ужасно. Можешь ли ты изложить нам остальные их требования?
– Да, да, вот. – Он протянул бумагу. – Хотят, чтобы вы покинули замок Святого Ангела. Чтобы мы передали им принца Джема в качестве заложника на время путешествия его величества к Святой земле и…
– А как насчет денег, которые султан заплатил нам за его безопасность? – Не зря Александр в течение тридцати лет управлял папскими активами, тем более что теперь он не доверился бы ни одному вице-канцлеру.
– Они
– Хорошо. Что-то еще?
Буркард тяжело вздохнул.
– Они также требуют его высокопреосвященство кардинала Валенсии Чезаре Борджиа в качестве заложника для своей поездки в Неаполь.
Отец с сыном переглянулись.
– Полагаю, таким образом его величество надеется обеспечить себе беспрепятственную коронацию в Неаполе, если он захватит трон.
– Уверен, что так и есть. – Теперь, когда все карты были выложены на стол, Александр оказался на удивление спокоен. – Спасибо, Буркард. Благодарю за наблюдения.
– Мне дождаться вашего ответа? Я и сам много думал и могу предложить…
– Нет. Ступай домой и выноси оттуда все, что можешь, до того как они появятся. Я разберусь с этим.
Продолговатое лицо Буркарда вытянулось еще больше. Он чувствовал такое глубокое отвращение к происходящему, что был, казалось, разочарован тем, что его отсылают.
– Они относятся к нам как к вассалам, не присягнувшим на верность. – Чезаре стоял у окна, скрестив руки на груди, его силуэт чернел на фоне льющегося в комнату жидкого зимнего света, в воздухе кружилась пыль. – Это возмутительно.
– Это требования короля с двадцатипятитысячной армией за спиной. – Папа спокойно сидел в своем кресле, руки расслабленно покоились на животе, пальцы сплетены. – Смею сказать, ты или я на его месте вели бы себя так же. Как бы то ни было, его требования дают нам некоторые преимущества.
– Ха! Какие?
– Какие? Только подумай. Он хочет, чтобы я благословил его занять трон Неаполя. А значит, он не намерен свергать меня и ставить на мое место другого.
– Но он может именно так и поступить, как только получит замок Святого Ангела.
– Мы никогда не отдадим Святого Ангела.
– А если он возьмет нас штурмом?
– Тогда перед тем, как замок падет, мы согласимся принять все его условия. В этом случае он получит все, что хочет, и у него не будет причин для дальнейшего кровопролития, не нужно будет смещать нас. Поставь себя на его место, Чезаре. Что бы ты сделал, если бы стоял во главе его армии?
– Я бы сразу отправился в путь, едва успев расставить у ворот артиллерию, – сказал он, не задумываясь. – После пяти месяцев на марше солдаты изголодались не только по еде. Король уже возводит на всех главных площадях виселицы для устрашения мародеров.
– И зачем ему тратить время на формирование нового совета и реформы? Не так-то просто свергнуть папу. Гораздо удобнее работать с уже имеющимся. – Александр ухмыльнулся. – Бедняга делла
– Так что? Мы отдадим ему Джема?
– Если деньги остаются при нас, почему бы и нет. Король хочет напугать султана, убедить его в серьезности своей военной кампании. Но они никогда не пойдут дальше Неаполя. Только Джем и испугается. Великий турецкий воин уже много лет пьянствует, лишь бы не думать о своем брате.
Чезаре не смог сдержать улыбки. На кону их жизни, а отец шутит, будто речь идет об обычных церковных делах. Он вспомнил, как этот же человек всего несколькими неделями ранее рыдал в голос, тоскуя по своей любовнице. Что ж, отрадно видеть такую перемену.
– А что насчет кардинала Валенсии?
– Ах да… Кардинал Валенсии. Он на самом деле нужен им. Ведь, как нам известно, папа в нем души не ча…
– Используя его в качестве заложника, они заставят тебя благословить коронацию Карла, когда свергнут Альфонсо.
– Да. Буркард не такой дурак, когда перестает важничать. Все верно. Я сделаю это, чтобы спасти сына.
– А ведь они наверняка возьмут Неаполь.
Папа пожал плечами, демонстрируя, что ему нечего возразить.
– Значит, мне не стоит ехать, – чуть помолчав, продолжил Чезаре. – Однако ехать придется, чтобы убедить их в нашей полной капитуляции.
– Верно.
Александр с гордостью посмотрел на сына. Бывали минуты, когда он поражался, насколько тот хорош. В его лице он видел лицо Ваноццы – изящный рот, широко расставленные серые глаза. И обманчивая сдержанность, скрывающая бурный поток мыслей.
– Говорят, зима – не самое удачное время года для поездки в Неаполь, – после минутной паузы сказал Чезаре. – Думаю, мне не стоит проделывать весь путь, если ты не против.
Александр улыбнулся.
– Ах! В последнее время у меня проблемы со слухом. Пусть мое лицо озарится искренней улыбкой, когда мы с королем пожмем друг другу руки, скрепляя уговор.
Взгляд Чезаре скользнул на заднюю стену комнаты, где красовалось уже законченное изображение святой Катерины при дворе Александрии. Наполненная множеством персонажей сцена выглядела роскошно, а сочные цвета, казалось, затмевали реальность. Рядом с Катериной, прекрасной и свежей, с по-детски пухлыми щечками, совсем как у молодой Лукреции, стоял турецкий принц, одетый будто воин, но способный убить лишь своим гардеробом.
– А что насчет принца Джема?
– Ха! Джем для нас головная боль. Пусть теперь и они с ним немного помучаются.
Отец и сын переглянулись. За последние месяцы, несмотря на растущее напряжение, они даже в спорах стали легче находить общий язык.
– А ты не думаешь, что мы слишком во многом им уступаем, отец? – спросил наконец Чезаре.
– Нет! По правде говоря, мы и не смогли бы отделаться меньшим. Рим остается невредим. Король Франции преклонил предо мной, Александром VI, колени. Джулиано делла Ровере и все, кто хотел опозорить меня, теперь кусают локти.