Луна без курса
Шрифт:
Глядя на дом, Касси вспоминала, как вернулась домой из школы и увидела, что мать плачет, а какой-то человек в мундире прибивает к парадной двери уведомление о лишении права выкупа заложенного имущества. Он сказал, что уведомление должно быть у всех на виду, но стоило ему только уехать, как мать сорвала с двери бумагу. Потом потащила с собой Касси, и они сели в машину. Мать очертя голову неслась к Стрипу и в конце концов остановилась перед «Ривьерой», въехав двумя колесами на тротуар. Таща Касси за руку, она отыскала отца за одним из столов, где играли в блэкджек, и сунула бумагу
Касси не могла припомнить всех слов, но явственно помнила ту сцену, увиденную глазами ребенка. Отец сидел, сохраняя место за игорным столом. Таращился на вопящую женщину так, словно видел ее впервые. На его губах играла легкая улыбка. И он не произносил ни слова.
Отец не вернулся домой ни в ту ночь, ни в последующие. Касси видела его потом лишь однажды – когда сдавала в «Тропикане» карты для блэкджека. Но к тому времени он окончательно спился и не узнал ее. А у нее не хватило смелости представиться.
Касси отвернулась от дома, и ей вновь припомнился дом на Лукаут-Маунтин-роуд. Она подумала о рисунке на мольберте в комнате Джоди Шо. Нарисованная маленькая девочка плакала, потому что покидала свой дом.
Касси понимала ее чувства.
11
В северном Лас-Вегасе машины еле-еле ползли по улицам. К клубу «Тузы и восьмерки» Касси подъехала с опозданием на четверть часа. Но прежде чем вылезти, она не спеша надела парик, купленный для дня осмотра дома на Лукаут-Маунтин-роуд. Опустила зеркальце, поправила парик, подкрасив в тон ему брови, затем надела розовые очки, купленные в аптеке Трифти.
В свое время Касси была завсегдатаем бара в «Тузах и восьмерках». Большинство его посетителей добывали средства к существованию в казино – кто законным путем, кто нет, и если ее где-то могли узнать даже после шестилетнего отсутствия, то именно в этом баре. Касси чуть не сказала Джерси Полцу, чтобы он назначил другое место встречи, но смирилась с его выбором, дабы не спугнуть его. Кроме того, она призналась себе, что ее манят туда воспоминания. Ей хотелось взглянуть, изменилось ли это место постоянных сборищ.
Взглянув еще раз в зеркальце, Касси вышла из «бокстера» и вошла в клуб. Рюкзак она несла повешенным на плечо. Увидела у стойки нескольких человек, по их форменной одежде или цвету фартуков у сдающих карты ей было понятно, в каких казино они работают. Было там несколько женщин в коротких платьях и туфлях на высоком каблуке, с лежащими на стойке пейджерами и сотовыми телефонами – поджидающих клиентов проституток, не смущающихся тем, что это ясно с первого взгляда. В «Тузах и восьмерках» нравы были свободные.
Полна она увидела в закругленной кабинке в дальнем углу тускло освещенного бара. Он склонился над тарелкой чили [3] . Касси вспомнила, что это было единственное в меню блюдо, которое завсегдатаи отваживались
– Голубушка, ко мне должны...
– Это я.
Он поднял взгляд и узнал ее.
3
Мясо в остром соусе с красным перцем и фасолью.
– Канун Дня всех святых еще ведь не скоро, а?
– Я подумала, здесь могут оказаться люди, которые помнят меня.
– Нет, ведь прошло шесть лет! Для Лас-Вегаса шесть лет – это большой срок. Знаешь, я уж решил не дожидаться, но потом вспомнил, что тебя здесь давно не было и ты не знаешь, сколько пробок стало на улицах.
– Теперь узнала. Я думала, в Лос-Анджелесе с этим паршиво, но здесь...
– По сравнению с Вегасом Лос-Анджелес – сплошной автобан. Здесь идет такое строительство, что нужны еще три скоростных шоссе.
Касси не хотелось разговаривать об уличном движении или погоде, и она перешла к цели их встречи.
– Привез мне что-нибудь?
– А как же.
Полц подсел к Касси с правой стороны, сунул левую руку под столик и принялся лапать ее. Касси оцепенела.
– Мне всегда хотелось этого, – улыбаясь, сказал Полц. – С тех пор как впервые увидел тебя с Максом.
От него несло чили и луком. Касси отвернулась и стала смотреть на стоику.
– Зря тратишь время. Я не...
Когда он полез к ее груди, она умолкла и оттолкнула его руку.
– Ладно, ладно, – пробормотал Полц. – Знаешь, осторожность в наши дни не повредит. Лежат у тебя в этой сумке восемьдесят пять шмелей?
Касси выглянула из кабинки, проверяя, не наблюдают ли за ними. Никто не смотрел в их сторону. Если люди и заметили их серьезный вид, то сочли, что идут переговоры о цене между проституткой в парике и клиентом. Обычное дело. Даже лапанье могло сойти за элемент переговоров: по нынешним временам покупатель должен быть уверен в сорте и качестве продукта.
– Я принесла то, что ты сказал. Где набор?
– В фургоне. Покажи еще раз то, что мне нужно, и пойдем.
– Сколько можно? – недовольно произнесла Касси. – Вернись на место.
Полц пересел на свой стул. Отправил в рот чили и отпил из горлышка бутылки большой глоток пива.
Касси сняла рюкзак, потом поставила на стул. Приподняла верхний клапан. В рюкзаке теперь находилась сумка с инструментами. Поверх нее лежала пачка денег – стодолларовых банкнот, или шмелей, как называли их некоторые старожилы. Это местное словечко появилось давно, когда в распоряжении преступного мира Лас-Вегаса были тысячи фальшивых стодолларовых фишек, превосходных подделок черно-желтых, какими пользовались в «Песках». Их называли шмелями. Подделки были настолько удачными, что казино пришлось менять цвета и узор фишек. «Пески» уже давно не существовали, на их месте построили новое казино, но жаргонное наименование стодолларовых банкнот и фишек сохранилось. Употребление его выдавало давнего жителя Лас-Вегаса.