Луна для Дракона
Шрифт:
— Ты неисправим, — прошептала она как-то не уверенно.
— Ты не можешь владеть стихиями, — спокойно сказал он у самого ее уха, — но есть один способ… — он открыл крышку широкого кувшина, который стоял на каминной подставке, и там Ари увидела кристаллы. — Берешь один и бросаешь в камин, хочешь жарче, берешь еще, а потом произносишь: «Огонь». Это для тех, кто не владеет огненной стихией, такая бытовая хитрость.
Ари стала вырываться из его крепких объятий, — Чтобы показать эти кристаллы не обязательно было прижимать меня к себе.
Но ее не отпустили, и девушка притихла.
— А что еще ты можешь вытворять,
— Вытворять? — он повернул ее себе лицом и приподнял бровь, "тебе-этот-ответ-не-понравится", заблестели его глаза.
Ари непроизвольно уставилась на его губы, но он не поцеловал ее, лишь прошелся шепотом по ее губам, словно дразня. Из всех вещей, что он с ней сделал, из всех вещей, которые он заставил ее испытать, она боялась этого больше всего… этого неутолимого желания, которое она испытывала к нему. Он выпустил ее из своих рук и Ари проводила его смущенным взглядом, пока он не вышел за дверь. Ари вдруг испугалась, что никогда больше не сможет контролировать себя, если Крэй будет поблизости. Нельзя позволить, чтобы такая ситуация повторилась. Она опять вспомнила тот поцелуй. Если она позволит себе хоть еще один, то окажется в его постели, и стоит им оказаться в ней, как ее последние бастионы рухнут, и она потеряет над собой контроль.
«Контроль — это все, — часто повторяла ее мать своим сухим голосом с четкой расстановкой слов. — Если ты контролируешь причину, ты контролируешь и следствие. Если же нет, то события могут обрушиться на тебя, как в эффекте домино, и виновата в этом будешь только ты».
— Ох, мама, — воскликнула Ари и скрестив руки на груди уставилась на огонь.
«Малышка моя… те вещи, которые не можешь контролировать, просто игнорируй. Если ты откроешь эту дверь, ты не сможешь контролировать то, что в нее войдет. Можешь не волноваться. Все выходит из-под контроля самым лучшим образом, — пропела сладким голосом тетушка Софи.
О! — Ари схватилась за голову, а потом забралась на кровать. Она лежала в постели под толстым одеялом и не могла уснуть, но все же сон сморил ее… Сны приходили в разгар ночи, когда сознание было беззащитно, а воля отдыхала. Но от сновидений некуда было деться.
«И Ари снился прекрасный дракон, у которого было четыре головы. От его сияния и великолепия заболели глаза, а ее душа готова была рыдать от чистоты и света.
— Не мое создание… — услышала Ари голос самого Мирозданья.
— Но я дал ей жизнь… — приятный и бархатный голос Жизни.
— Жертва принята… — зловещий и шипящий Смерти.
— Возродится душа… — легкий шепот Души.
— Всегда есть выбор… — пропела звонко Любовь.
И картинка сменилась… она стояла на берегу, о который дробились чудовищные волны. Мрачные и грозные, они обрушивались на песок и грохотали, как тысячи обезумевших сердец. Темноту нарушали лишь зигзаги молний, раскалывавшие черное небо, как только она поднимала руки. И свет, исходивший от нее самой, ослепительный серебряный свет, подернутый по краям зловеще-красным.
Ветер
В глубине души ее ужасала собственная сила, вырвавшаяся на свободу. Она отринула все законы, все правила. А с ними и надежду. Часть ее души лила горькие слезы, оплакивая некую потерю. По сравнению с этим все прежнее казалось бледным, слабым и ничтожным. Это не я, — прошептала Ари и увидела черноволосую прекрасную женщину. Она, как безумная, кружилась по песку, поднялась в воздух, раскинув руки-крылья. Пряди ее волос свивались и развивались, как клубки змей. Ари ощутила запах смерти, ее стальной вкус пролитой чужой крови и знала, что никогда в жизни не испытывала более желанного вкуса. Смех женщины стрелой вонзился в черное небо и расколол его. Хлынул темный дождь, капли, падавшие на песок, шипели так, будто с неба пролилась кислота. И голос…
Он звал ее.
Ари слышала его голос, несмотря на бурю в ее душе. Слабое свечение того, что таилось у нее внутри, понемногу становилось ярче. Она видела его, видела тень, упрямо пробивавшуюся к ней сквозь ветер и дождь. В охладевшем сердце билась и рыдала любовь.
Назад! — крикнула Ари. Ее громоподобный голос заставил мир дрогнуть.
Но он все еще шел вперед, протянув руки, чтобы обнять ее и заставить вернуться. На мгновение она увидела в темноте блеск его темных глаз, в которых были любовь и страх.
Кто ты? — прошептала Ари. — Кто?
С неба сорвалось огненное копье и пронзило его. Она вскрикнула и почувствовала, что свет внутри нее затрепетал. Она всей душой ощущала его смерть. Боль и ужас, посланные ею, вернулись. Свет внутри мелькнул и погас, оставив ее пустой и холодной. Холодной навсегда.
Этот кошмар не шел ни в какое сравнение с тем, что раньше выдавало подсознание Ари. Кошмар был реальным, у него был едкий вкус, который ни с чем нельзя было перепутать, — вкус смерти».
Размытые образы скользили на краю сознания, а потом, словно гигантская пиявка, вцепились в него, слились с ним. Она распахнула веки, ее колотила дрожь. Медальон нестерпимо жег кожу и сорвав его, она зашвырнула в самый дальний конец комнаты. И стало легче дышать. Испарина выступила на лбу. Было невыносимо жарко. Ари посмотрела в окно. Рассвет.
Бессильно откинувшись на подушку, она не могла дать объяснения своему сну, но чувства, которые испытала в нем были настолько реальными, что сковывали душу. Она еще долго лежала в постели и размышляла о тайнах жизни. А потом подняла медальон и убрала в шкатулку громко стукнув крышкой.
Через час Ари сидела за столом, одетая в длинное платье нежно-голубого цвета и завтракала. Из коридора послышались чьи-то шаги. Ожидание длилось недолго в дверь постучали.
— Войдите! — крикнула она приветливым голосом.
На пороге стоял Эйтан, его взгляд скользнул по девушке отметив тени под глазами.
— Доброе утро, — вежливо поздоровалась Ари.
— Плохо спала? — он прошел в комнату и сел в кресло напротив девушки.
— Пустяки, — отмахнулась Арина.
— Ты не надела медальон? — и тут же втянул сладкие ароматы.