Луна для влюбленных
Шрифт:
На Синтии была белая блузка из египетской хлопчатобумажной ткани и зеленая, как весенний лес, юбка, контрастировавшие с яркой шелковой шалью, а также черные ботинки и соломенная шляпа для защиты от солнца.
Она была удовлетворена своим видом.
Пока что никто не говорил о важных делах и возникших сложностях. Не появлялся и Рекс Далтон. Гости по нескольку раз подходили со своими тарелками к столам, ломившимся от еды. На открытом огне зажарили быка, было вдоволь овощей, хлеба. Приглашенные на праздник с удовольствием
Фермеры, скотоводы, ковбои, пастухи и городские жители были любезны с Синтией. И вес же она ненадолго удалилась к реке, чтобы побыть в одиночестве, потому что столь многолюдное общество утомило ее. Дружелюбие, с которым встретили здесь Синтию, невольно заставило ее вспомнить недоброжелательный Нью-Йорк. И все же и в Нью-Йорке было много того, что влекло в этот город. Да и вообще Нью-Йорк и Запад были настолько непохожи, что сравнивать их трудно и неуместно.
Синтия наблюдала за Мэвериком в роли радушного хозяина. Ей казалось, что он доволен. На нем были черные брюки и белая рубашка, черный кожаный жилет, черные ковбойские сапоги и белая шляпа. Он выглядел, как и подобает преуспевающему скотоводу, и был горд и счастлив. Гости разговаривали и шутили с ним. Они поздравляли его с началом семейной жизни. И все же во всех чувствовалось подспудное напряжение.
Между Синтией и Мэвериком пока еще не было полной ясности, но об этом никто не знал. Ее и Розалинду друзья Мэверика приняли как новое явление в его жизни. Но что будет, если она не останется с ним? Они ведь никогда не говорили о браке, Розалинда заставила Синтию понять, что при всех различиях можно привыкнуть к иному образу жизни. Девочка была слишком молода, чтобы закоснеть в своих привычках, и потому могла стать мостом, соединяющим их два мира. И все же Синтия пока еще не знала, способна ли она сама на компромисс.
– О чем ты задумалась?
Синтия обернулась, чтобы посмотреть, кто задал ей вопрос.
– Вы меня испугали. Я не слышала, как вы приблизились.
– Я пришла из вигвама, – сказала пожилая индианка. Ее темные волосы, разделенные надвое и заплетенные в косы, украшало орлиное перо. На плечи поверх хлопчатобумажного зеленого, как мох, платья было наброшено пестрое одеяло. В ушах виднелись серьги из пестрых бусинок, шею украшало такое же ожерелье. Мокасины были расшиты бисером. В руках индианка держала веер из перьев.
– Вы друг Мэверика?
Эта пожилая женщина, перед которой Синтия робела, казалось, излучала силу и покой.
– Ты позволяешь своему разуму властвовать над сердцем?
– Не знаю. – Синтия чувствовала, что не может не ответить, будто ею управляла неизвестная сила. Она не поняла вопроса и не знала, почему должна на него отвечать.
– Почему ты не прислушиваешься к своим снам? Синтия сжала кристалл яки сквозь ткань блузки. Откуда эта женщина могла узнать о ее снах?
– Твоя подруга прислушалась к голосу своего сердца, когда послала
Синтия прижала кристалл к груди.
– Откуда вы узнали?
– Я – Бегущая Вода. Я знахарка и давно живу на свете. Синтии стало не по себе. Неужели это женщина из ее снов? Она показалась Синтии знакомой.
– Не пугайте меня. – Синтия выпрямилась, стараясь не поддаваться робости. – Вы мне кого-то напоминаете. – Кроу? – улыбнулась Бегущая Вода. – Но наше настоящее имя иное. Мы называем себя абсарока, или Птичий Народ.
– Вы первая знахарка, которую я встречаю, но меня мучают повторяющиеся сны, в которых я вижу знахарей или лекарей. И вы напоминаете мне их.
– Хорошо, что ты готова поверить снам. Слушайся голоса сердца.
Бегущая Вода отвернулась от Синтии и переключила свое внимание на Розалинду, стоявшую возле дома со своими щенками и друзьями.
– Я согласилась учить девочку. Впрочем, она уже почти взрослая, – сказала индианка.
– Я рада. Она скучает по своей бабушке, и хорошо, что ей так нравится бывать в ваших вигвамах. Но я и не знала, что решение уже было принято.
Бегущая Вода оглянулась на Синтию:
– Мы быстро договорились. Мы на правильном пути и идем Верной Красной Дорогой.
– Хорошо, что вы продолжите учить Розалинду науке curandera.
– Она способная ученица. – Бегущая Вода устремила взгляд своих темных глаз на Синтию. – Мэверик говорит, что вы собираетесь записать о растениях все, что знает Розалинда.
– Надо сохранить эти знания и сделать их доступными для всех.
– Разве у бледнолицых такая короткая память? Синтия улыбнулась:
– Мы надеемся, что эти сведения не будут утрачены.
– Наш народ помнит свою историю. Мы передаем знания, накопленные веками, новым поколениям, – сказала Бегущая Вода.
– Разве люди способны все помнить?
– Этому надо учиться. Наш опыт не пропадает, а обретает другую форму.
Синтия покачала головой. Это было слишком загадочно для нее. Она не была готова воспринимать эзотерические знания и тем более обсуждать это.
– В своих книгах я попытаюсь отразить реальность нашего времени, чтобы ее не забыли, – объяснила Синтия.
Бегущая Вода кивнула:
– Мэверик хочет, чтобы я и другие знахари поведали тебе свои секреты и рассказали историю нашего народа и легенды.
Синтия сжала ее руки:
– Не знаю, сколько книг нам удастся продать, но по крайней мере все эти знания не исчезнут для потомков.
Она посмотрела на видневшиеся в отдалении вигвамы.
– Наверное, это сохранится уже недолго.
– Это уже ушло, – откликнулась Бегущая Вода. – То, что ты видишь, белый человек построил на руинах. Но еще больше разрушений будет впереди. Ведь англы стремятся к золоту.
– Мне искренне жаль.
Синтия безмолвно смотрела в бездонные черные глаза женщины, слов у нее не было.