Луна для волчонка
Шрифт:
Мы подъехали к клубу, где уже собралась молодежь. Мне не хотелось танцевать, пить и смеяться. Но я делала это, как велела Ева и как задумала сама. Моей тактикой было спокойствие: сделать вид, что не схожу с ума от ревности и не замечаю ничего подозрительного. И Женя вел себя соответственно. Как я от него ждала. Так почему же мне настолько плохо?
Мы танцевали под «Nothing Gonna Change My Love For You» Джорджа Бенсона, и Женя шепнул мне:
– Ты потрясающе выглядишь!
На миг меня захлестнули чувства, показалось: у нас все как раньше… И, как пелось в песне, ничто не в силах
Мы целовались, я крепко обнимала его за шею, мысленно твердя: «Он мой, мой, только мой!» Я слишком долго добивалась его внимания, чтобы вот так просто отдать без боя. И кому? Родной младшей сестре! Никогда!
Но песня закончилась, объятия разомкнулись, и вернулось тревожное чувство безысходности.
Я танцевала за ночь еще пару раз с разными парнями, но ни с кем толком не поговорила. Пора было признать, что ссора с сестренкой выбила меня из колеи, я ни о чем не могла думать.
Полина для меня всегда много значила. Я нянчилась с ней, когда мама с утра и до позднего вечера работала. Кормила, одевала, гуляла, мы играли, читали книжки, учили алфавит. Я провожала ее в школу, встречала после уроков и бежала на перемене с ней домой, чтобы за десять минут довести, подогреть суп, а затем снова бежать в школу. Конечно, я и для Евы многое делала, но Ева была старше, и потом все-таки они были очень разными. Независимой Еве, казалось, никто не нужен. А Полина сама тянулась ко мне, бежала с любой своей бедой. Кто бы мог подумать, что однажды она сама станет моей бедой. И я не понимала, чье предательство – сестры или парня – ранит сильнее? Мне было больно, оно и понятно, но я не думала, что эта тупая боль будет стучать в сердце день за днем, разламывая его…
Женя предложил поехать к нему. Следовало согласиться. Он же знает: то, что он может получить от меня, он не получит от Полины. Или?…
Я заглянула ему в глаза и похолодела. Моей сестре четырнадцать лет. О чем, черт возьми, он думает? Что у него в голове, когда он торчит с ней в гараже?
– Отвези меня домой, – сказала я.
Женя удивился, но переубедить не пытался. Мы сели в машину. А через пятнадцать минут были у моего дома. И тогда я не выдержала.
– Женя, что у тебя с моей сестрой?
Он изобразил изумление:
– Что? – выдержал паузу. – Я думал, мы выяснили уже.
– Да ни черта мы не выяснили! Она говорит, ты поцеловал ее и сказал, что любишь! А я назвала ее лгуньей.
– Так и есть! – воскликнул Женя.
Его рука коснулась моего колена, но я ее оттолкнула.
– Так почему же ты пропадаешь целыми днями с этой лгуньей в гараже?
Женя вздохнул:
– Потому что чокнутая Ева разбила ее машину. Я чувствую свою вину, это же из-за меня заварилась каша.
– А когда машина будет починена, ты перестанешь бывать в гараже?
– Ну конечно! Что мне там делать?
Я смотрела на него, и мне так хотелось ему верить… или не хотелось? Ведь тогда бы это значило, что Полина лгунья, что врала мне и Еве. Смогу ли я жить с этим знанием? Смогу ли смириться?
Я глубоко вздохнула и сказала:
– Я не хочу, чтобы ты и дальше терся возле моей сестры. Ей четырнадцать лет! И что бы там между вами ни произошло,
– Что значит «что бы ни произошло»? – возмутился Женя. – Я все уже объяснял! Хочешь сказать, я вру?
Я молчала, а он еще более возмущенно продолжил:
– Наезжай лучше на этого Тиму! Он не намного младше меня. Хочешь сказать, он ей пара?
Это вот «он не намного младше меня» царапнуло где-то внутри. Женя словно сравнивал себя с Тимой, как если бы они были соперниками. Внутри у меня все задрожало, а к глазам подступило предательское тепло слез.
С Тимой я пока ничего не решила. Но ни разу, наблюдая, как они общаются, я не видела в их отношениях ничего интимного – ни прикосновений, ни поцелуев. На отношения это мало тянуло. Правда, Еве было достаточно того, что Тима проводит время с Полиной в гараже, чтобы нафантазировать себе бразильские страсти.
– Женя, я понятно выразилась? Я не хочу видеть тебя рядом с Полиной!
Он воздел глаза к потолку:
– Да мне все равно! Я могу с ней даже не здороваться! Просто твои подозрения выносят мозг! И запреты только подталкивают поступать наперекор! Зачем ты это делаешь?
Я, не отвечая, вылезла из машины.
Еще пару дней назад я бы ни за что себя так не повела – слишком боялась, что Женя уедет навсегда.
А сейчас, глядя вслед его машине, я вдруг подумала, что, если он не вернется, возможно, это будет к лучшему. Мое сердце разделили пополам две любви: одна – любовь к парню, другая – к сестре. И сегодня любовь к сестре перевесила.
Я соскучилась по ней, по ее легкой и веселой болтовне за столом, по детскому восторгу, с каким она пробует мои новые блюда, по ее доброте и всегда хорошему настроению, по ее добродушным подтруниваниям над Евой… Я так соскучилась по миру в нашей семье.
Не знаю, что именно меня разбудило, но я вышла из комнаты именно в тот момент, когда из своей кралась полностью одетая Полина.
– Ты куда? – опешила я. На мобильнике было без пятнадцати пять!
– На рыбалку.
– Что-о?
– Утром лучше поклевка, – с умным видом объяснила мне эта малявка.
– И с кем?
Она замялась, и я все поняла! С Тимой. Ну конечно. Он заядлый рыбак! Размечталась!
– Никуда ты не пойдешь в такую рань!
Она прошла мимо меня, обронив:
– Я обещала, и я пойду! Вот, уже иду! Видишь? – Она посмотрела на меня через плечо.
В этот момент я ее особенно ненавидела.
– Мама, Майя! – крикнула я.
Глаза сестры распахнулись, и она застыла. Из своих комнат вышли мама и Майя.
– Что случилось? – сонно спросила мама.
– Полюбуйтесь! Наша Полина идет на рыбалку!
– А сколько времени? – изумилась Майя.
А мама воскликнула:
– Поля, солнышко, ты с ума сошла? Какая рыбалка! А как же школа?
– После рыбалки. Я поужу часик и вернусь.
– Ну не знаю, – покачала головой мама. – А днем сходить нельзя?
– Мам, ну я уже договорилась!
– Да-а, – протянула я, – это самое интересное, мам, она договорилась рыба-а-ачить, – я нарочно выделила слово, – с парнем, который намного старше нее! Считаешь, это нормально?