Луна над рекой Сицзян, Шаогун Хань

Луна над рекой Сицзян

на обложку

Шаогун Хань

Шрифт:

Она действительно была немного жалкой. Все когда-нибудь стареют, и побеждать с каждым разом становится всё тяжелее. И потом, к чему вообще эти победы? Как-то раз, будто в раздумье, она обронила такую фразу: «Вот скука, мужчины, закрыв дверь, все говорят об одном и том же, не странно ли?»

Она как раз чистила туфли и печально улыбнулась, уставившись на носок.

Сейчас она сама позвонила и пригласила меня, должно быть, хотела восполнить пустоту рядом с собой. Она наверняка хорошо понимала, что я полностью вымотан из-за реформ, развернувшихся на работе,

и была уверена, что я ослаб настолько, что не выдержу её удара. Если так, всё обстояло ещё печальнее. В конце концов я потёр лицо, похлопал по подлокотнику дивана и сказал:

— Мне пора, ещё дела есть.

Должно быть, все её мужчины, сбегая, говорили похожие слова, пользовались одинаково сомнительными предлогами.

— Иди-иди, проваливайте все, валите куда подальше!

Она горделиво вскинула подбородок, но, замерев на мгновение, пробормотала, что надо бы пойти купить лапши. На самом деле даже без этого её бормотания я бы не посчитал, что она как-то унижается, провожая меня. Она поступала так, как была должна, и у неё не было необходимости слишком много размышлять о собственных мотивах.

— Сегодня погода просто замечательная, — сказал я.

— Чёрт побери, мне надо купить снотворное, — ответила она.

— Ты что, часто просыпаешься по ночам?

— Да под кроватью постоянно что-то стучит!

— Так и не выяснила что?

— Что? Да это точно крёстная без приглашения приходит.

— Ты правда в это веришь, товарищ преподаватель?

— А при чём тут веришь не веришь? Это факт. Я ей задолжала. Если не меня, то кого же ей ещё мучить? Я даже раскошелилась на заупокойное чтение сутр, а она всё ещё недовольна…

Тут она перешла к рассказу о недешёвых расценках на молитвы у буддийских и даосских монахов.

— Может, тебе стоит поехать куда-нибудь развеяться или поменять работу на ту, что тебе интересна.

— Да ладно, всё равно я давным-давно всё это предвидела.

— А своё предвидение тоже предвидела?

— Не надо мне тут лекции по философии читать. Тебе это не кажется смешным?

— К тебе всегда очень многие люди относились с доброжелательностью, а это вовсе не смешно.

Снаружи солнце светило так ярко, что я поневоле сощурил глаза. Обернувшись, я увидел её непривычно взъерошенные волосы, и мне вдруг показалось, что её голова увеличилась, а ноги уменьшились — вместе с парой огромных глаз она неожиданно тоже стала походить на рыбу.

Не смея сказать ей об этом, я в спешке попрощался. В зеркале заднего вида мотоцикла один за другим мелькали грузовики и отражалась оживлённая улица. Многоэтажки ожидали завершения строительства, будто хотели поскорее вырваться из лесов и защитной сетки, раскинуть прекрасные крылья и взлететь. Над рекой натянулась тугая тетива моста; проезжая по ней я не мог не волноваться, мне казалось, что вот-вот тетива вздрогнет и запустит меня высоко в небо. Прямо сейчас сквозь узкую печную заслонку солнца тонны золотого свечения с грохотом обрушивались на город.

Какой-то парень непонятно отчего кричал и смеялся, крутя педали велосипеда с тележкой, нагруженной

фруктами и молодой девушкой. Я обогнал их, оставив позади. Его крепкое, покрытое стальными мускулами тело заставило меня в восхищении обернуться и взглянуть на его лицо. Мне подумалось, что это мускулистое, пышущее жизненной энергией тело — хорошее предзнаменование, возможно, теперь я смогу увидеть кое-кого на ближайшем перекрёстке. Я никогда в такое не верил, но всё же постоянно ждал.

Я подъезжал к этому ничем не примечательному перекрёстку.

Что же я хотел увидеть? Чего я ждал?

В итоге я резко свернул на другую улицу, чтобы избежать того перекрёстка.

Было уже поздно. По возвращении первым делом нужно поесть, потом помыть посуду. Такова жизнь. Так и нужно проживать её. Помню, перед смертью тётушка бормотала что-то про миску сладкого картофеля, будто пыталась найти ответ на какой-то трудноразрешимый жизненный вопрос. Я долго носил в себе этот вопрос без ответа, а сейчас ко мне неожиданно пришло понимание, и я могу сказать ей:

«Покушав, иди мыть посуду.

Вот так, сестра».

1986