Луна предателя
Шрифт:
Всадники ненадолго остановились там, где недалеко от дороги протекал ручей, и напоили лошадей. Алеку и самому хотелось пить, поэтому он спешился и пошел выше по течению. Он уже наклонился к воде, когда ему в нос ударил неприятный запах. Лошади тоже почувствовали его и нервно зафыркали.
— Назад, — прошипел Алек, понимая, что это уже не башваи.
— Кто там? — спросила из-за его спины Бека. Лошади снова забились, пытаясь вырвать поводья; из зарослей ольхи вылез огромный медведь и, шлепая по воде, двинулся к Алеку.
— Не двигайтесь, —
Зверь остановился в нескольких шагах от человека и, мотая головой из стороны в сторону, принялся разглядывать Алека. Серегил и Бека все еще оставались в седле и могли ускакать. Поглядывая одним глазом на медведицу, Алек прикинул расстояние до ближайшего дерева, на которое он мог бы залезть.
Слишком далеко.
Медведица громко зарычала, неуклюже подошла к Алеку и обнюхала его. Зловонное горячее дыхание душило юношу, он почувствовал, что его опрокидывают на спину. Алек увидел темный силуэт медведицы на фоне неба, глаза у зверя были цвета расплавленного золота.
— Не теряй времени даром, маленький братец, — сказала медведица. — За улыбками скрываются кинжалы.
Издав напоследок глухое рычание, она развернулась и пошлепала вверх по ручью. Алек продолжал лежать, слишком ошеломленный, чтобы двинуться с места.
— Во имя Пламени, никогда не видела, чтобы медведи так себя вели, — воскликнула Бека.
— Вы слышали? — слабым голосом спросил Алек.
— Ничего не слышали, пока ты не предупредил нас, — ответила девушка. — Она выскочила из ниоткуда.
— Нет, вы слышали, что она сказала? — Пошатываясь, Алек поднялся на ноги.
— Она разговаривала с тобой? — заинтересовался Серегил. — Во имя Светоносного, значит, это был кхирбаи. Что он сказал?
Алек наклонился; его ладонь с легкостью поместилась внутри отпечатка когтистой лапы. Это был не призрак.
— То же, что тебе говорили руиауро, — удивленно произнес он. — За улыбками скрываются кинжалы.
— По крайней мере они настойчиво повторяют свои загадки, — проворчала Бека.
— Полагаю, мы скоро поймем смысл этих слов, — заметил Серегил.
От земли начал подниматься туман; он скапливался под нависшими низко ветвями, с иголок стали падать холодные капли. Там, где дорога сужалась, с одной стороны на другую протягивалась паутина, и скоро путники оказались все в клейких влажных нитях.
Вскоре после полуночи они подъехали к большой деревне на берегу озера.
— Здесь почтовые курьеры первый раз меняют лошадей, в сарае у околицы,
— прошептала Бека. — Рискнем взять свежих коней или объедем селение?
Серегил с отсутствующим видом стряхнул паука с бедра.
— Лошади нам нужны. С нашей одеждой да в столь поздний час нам особенно нечего бояться. Думаю, там и охраны-то нет.
Они миновали последний небольшой домик и увидели
Однако когда они повели лошадей к выходу, из копны сена у задней стены сарая высунулось лицо заспанного юнца. Бека быстро выхватила камень из рук Серегила и вытолкнула спутников наружу. Подняв светящийся осколок повыше — так, чтобы тень от шлема скрыла ее лицо, — она повернулась к мальчику. Теперь он сидел и с сонным интересом разглядывал девушку. Это был, конечно, не стражник, а паренек, оставленный присмотреть за лошадьми.
Он что-то пробурчал, Бека разобрала слово «посланец».
— Да, спи дальше, — ответила она на ломаном ауренфэйском. Девушка продвинулась в освоении языка, но по-прежнему понимала больше, чем могла сказать. — Своих коней мы оставляем.
— Это ты, Ванос? — вытянул мальчик шею вслед Алеку. Тот что-то пробормотал в ответ и исчез в темноте. Паренек покосился на Беку, когда та уже собралась уходить.
— Я тебя не знаю.
Бека виновато пожала плечами, притворившись, что не понимает, спрятала камень в карман и вывела лошадь из сарая.
У нее за спиной зашуршало сено, и она услышала, как паренек недовольно пробурчал:
— Эти никчемные скаланцы…
«Совсем как дома» — ухмыльнулась Бека. Достав из сумки монетку, она бросила ее в сторону мальчика.
— Теперь нас видели, — досадливо сказал Алек, когда они снова выехали на дорогу.
— Ничего не поделаешь, — сказал Серегил. — Парень принял нас за обычных курьеров, а мы будем уже далеко, прежде чем нас хватятся.
— Будем надеяться, что ты прав, — с сомнением пробормотала Бека.
После отъезда Серегила и остальных Теро обошел комнаты и залы. Во всем доме, кроме него, бодрствовали только Бракнил и Рилин. Все считали, что Бека в это время дежурит у принцессы.
Клиа оставалась без сознания; милосердное забытье не давало ей почувствовать, как Мидри снова и снова осматривает ее руку, пытаясь решить, не следует ли удалить еще больше плоти.
С самого начала их маленькая делегация терялась в огромном доме, словно горстка семечек внутри высохшей тыквы. Теперь, когда трое отсутствовали, а Торсин был мертв, пустота вокруг стала осязаемой. Теро усилил охранные заклинания, наложенные им на дом, и отправился в коллос. Благоуханный ночной воздух освежил его; волшебник извлек из кармана комок свечного воска и стал греть шарик в ладонях. Когда воск размяк, маг разделил массу на две половинки и достал свою палочку. На нее были намотаны две длинные пряди волос — Алека и Серегила; Теро размотал волосы и утопил их в воске. Бормоча заклинания, маг кончиком ножа покрыл шарики сеткой узора. Когда он закончил, красное пламя на мгновение вспыхнуло в центре каждого мягкого комка. Удовлетворенный результатом, Теро спрятал воск для будущего употребления.