Луна с неба

Хьюз Грегори

— Под мостом должен быть переход, — сказал я. — Давай за мной.

Под яростные сигналы водителей мы перебежали дорогу и спустились в мрачный переход. В его середине была каменная лестница. Мы вскарабкались по ней на дощатую пешеходную дорожку, волоча велосипеды, а потом покатили к коричневым аркам моста, напоминающим арки собора. От них тянулись сотни стальных проводов, а под ними ехал поток машин. Их было видно в щели между досками. А под мостом текла зеленая река. Она была в два раза шире нашей Ред-Ривер, и по ней в разные стороны шли баржи и паромы.

Чем

дальше мы ехали по мосту, тем больше силуэт города на горизонте напоминал Нью-Йорк, каким мы его себе представляли. Я тысячу раз видел его по телику, но вживую он просто дух захватывал. Там было столько небоскребов, что не сосчитать. Сотни прямо за мостом и сотни еще дальше, на Манхэттене. Настоящий остров небоскребов!

— Статуя Свободы! — воскликнула Крыса.

Наверное, старым иммигрантам было радостно, когда на исходе долгого пути эта статуя появлялась на горизонте. Виннипегу тоже неплохо бы завести свою Статую Свободы, ведь до нас добираться еще дольше. Но нам французы такого подарка сделать не соизволили.

— Поехали, Боб.

На середине моста мы остановились, чтобы полюбоваться видом. Над нашими головами реял на ветру красивый американский флаг. Он казался волшебным. Да что там, все вокруг казалось волшебным. И город как будто гудел. Это был даже не звук, различимый уху, а что-то вроде вибрации. Может, она происходила от того, что миллионы людей одновременно говорили между собой, или от гула автомобильных моторов, или от электричества, бегущего по проводам. А может, это была энергия, которую излучал сам город. Я посмотрел на Крысу. Она улыбалась.

— Это Изумрудный город! — прошептала она.

Внезапно я испугался. Я почувствовал, что мы стоим на краю каких-то больших событий. И как только мы переедем через этот мост, от нас уже ничего не будет зависеть.

— И что теперь делать?

Я тихо задал этот вопрос самому себе, но острые ушки Крысы его уловили.

— Первым делом я должна поехать к Граунд Зеро [10] и помолиться, — заявила она, толкая велосипед к пандусу. — А потом начнем поиски.

10

Граунд Зеро — место, где прежде находился Всемирный торговый центр — башни-близнецы, разрушенные в результате террористической атаки 11 сентября 2001 г.

Мне казалось, что я стою на вышке для прыжков в воду и Крыса тащит меня к краю. Поворачивать назад было поздно. А уж если с Крысой случился приступ религиозности, сопротивление и вовсе бесполезно. Мы съехали с моста и покатили по Манхэттену, распевая песню «Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Мы лавировали между фургонов доставки, которые занимали по два парковочных места, между желтыми такси, которые еле тащились по дороге, между полицейскими, которые лепили на лобовые стекла машин штрафные квитанции за стоянку в неположенном месте. Улица была оглушительно шумной — громыхали отбойные молотки, гудели машины, свистели полицейские, рабочие

в оранжевых жилетах перекрикивались между собой, водители громко ругались на тех, кто замешкался и не дает проехать. И у всех у них был такой сильный нью-йоркский акцент. От шума я начал нервничать. К тому же в Нью-Йорке пахло, как в старом гараже.

Крутя педали, мы то и дело задирали головы, чтобы посмотреть на высоченные дома и кружащие над ними вертолеты. Некоторые здания были сплошь из стекла и металла, а некоторые смотрелись такими старыми и причудливыми, что где-то высоко под их крышами вполне могли угнездиться горгульи. Крыса остановилась, запрокинула голову и хмуро уставилась на них, игнорируя сигналящие ей машины. Наконец она спустилась с небес на землю и спросила у прохожего дорогу к Граунд Зеро. Тот прокричал ей названия улиц, не сбавляя шага и жестами показывая, куда надо сворачивать. Мы ничего не поняли и наугад поехали в ту сторону, в которую он нам махал.

Потом мы нашли то, что искали. Крыса оставила мне свой велик и подошла к ограде. Граунд Зеро больше напоминал строительный котлован, чем яму от взрыва. Крыса сложила руки, склонила голову и погрузилась в молитву. Несколько рабочих перестали долбить отбойными молотками и уставились на нее. Признаюсь честно, мне сделалось неловко. Но Крысе было все равно, так же как и большинству нью-йоркских прохожих. Мне еще предстояло узнать, что в Нью-Йорке можно чудить как угодно и никто не обратит на тебя внимания. Так что в этом смысле Крыса оказалась в самом подходящем месте.

Потом она вернулась ко мне с печальной миной. В самом деле, было от чего загрустить. Я помню, как папа плакал, когда это случилось, и на следующий день тоже. А Крыса, тогда совсем малявка, обнимала его, чтобы утешить.

Вдруг она замерла, будто прислушиваясь.

— Тут были ангелы, — сообщила она. — Сотни ангелов. Наверное, они возносили людей на небо.

Она завертела головой, внимательно осматривая окрестности. Я тоже огляделся, пытаясь понять, чего ей нужно.

— Ты ищешь ангелов?

— Нет, глупый. Я ищу кофейню! Я расстроена, Боб. Мне нужен моккочино!

— Ладно, ладно! — сказал я.

Попробуй уследи за сменой ее настроений! Мы побродили по улицам наугад, пока не отыскали кафе, в котором сидели сплошь офисные служащие в деловых костюмах. Как только Крыса сделала первый глоток моккочино, она пришла в бодрое расположение духа и принялась отпускать едкие замечания в адрес своих собратьев по любви к кофе.

— Нет, люди тут далеко не такие утонченные, как в Виннипеге.

— Да, не такие, — согласился я.

— Совсем не такие. А вон тот тип все время глазеет на ноги вон той женщины! Только она посмотрит в другую сторону, он уже пялится!

Она кивнула на высокую брюнетку в коротком платье, и я не мог не признать, что ноги у нее и правда достойное зрелище. Но вслух ничего не сказал. Крыса иногда бывает жуткой ханжой. На мой вкус, даже слишком часто.

— Ну, ты подумай! Теперь он их трогает! При всем честном народе!

— Пей лучше свой моккочино.