Луна Верховного. Том 3

Эльденберт Марина

– Нет, – подтверждает он слова Рауля.

ГЛАВА 5

Только это и имело значение, когда мы уезжали. Я даже про Рауля и поверженное «войско» Микаэля вспомнила, когда они уже пропали из поля зрения. А учитывая, что мы в автомобиле были не одни: позади теперь расположились Хантер и Алиша, то я решила подождать с разговором до отеля. До отеля, до самолета, в общем, когда мы с Рамоном останемся наедине. По пути как раз узнала, что в доме Альмы действительно были только слуги, и они понятия не имели, куда подевалась их

безумная нанимательница. Но при всем своем профессионализме были напуганы заявившейся сначала одной бандой во главе с Раулем, а затем – Рамоном и Хантером.

Ниточка оборвалась.

Это единственное, что меня сейчас волновало. Ни то, что за мной охотится Рауль и Микаэль. Ни то, что беременность и роды во мне что-то изменили – что я сегодня поддалась панике, вместо того, чтобы сражаться, бороться, отстаивать себя. Меня до сих пор немного трясло, может, поэтому я не набросилась на Рамона с расспросами. Тем более меня не интересовали мои сложные запутанные неотношения с истинным. Ничего из этого.

Лишь то, что я по-прежнему не знаю, где моя дочь. Не знаю, где моя малышка.

Я выходила из машины как в тумане. Даже не помнила, как оказалась в номере, сидящей на краешке кровати. Осознала, что мы не улетаем немедленно. Да и куда лететь? Ведь по словам Рамона никто не знал, куда отправилась Альма.

– Nena, никто не говорил, что будет просто.

Я вскинула голову на возвышающегося надо мной Рамона. Что ж, мое желание исполнилось: мы были одни в комнате. Хантер и Алиша, видимо, потерялись где-то по пути.

– Это не игра, – кривлюсь я.

– Не игра, согласен. Но Альма годами водила за нос меня, Артура, весь Волчий Союз. Странно было бы ждать, что она так легко проколется.

– Почему мы тогда здесь?

– Попытка не пытка.

Пытка. Для меня самая настоящая.

– Мы движемся вслепую, – я обхватываю себя руками, но не потому что здесь работает кондиционер. Это внутренний холод. – Наобум.

– Да, но я проверяю все варианты.

– И какие варианты у нас еще есть?

– Я работаю над этим. Позволишь?

Не дождавшись ответа, он занимает место рядом со мной. Матрас мягко прогибается под его весом, и я едва не соскальзываю в его объятия – вовремя торможу, упираясь в пол стопами. Сейчас мне меньше всего хочется прикосновений. И тишины между нами тоже.

– Теперь за нами охотится Рауль и Микаэль, – говорю, чтобы что-нибудь сказать. Делаю вид, что рассматриваю уютный летний пейзаж на стене – поле из цветов.

– Я уже это понял. Никогда бы не подумал, что ты ему настолько понравишься.

Я тоже считала, что нравлюсь Мику. Не как женщина, конечно – он полностью повернут на своей жене, просто как волчица, как личность. Но оказалось…

– По-моему, он делает это назло тебе.

– Нет, тут скорее проснулось его чувство справедливости.

– Поэтому он послал Рауля искать нашу дочь? – теперь я смотрю в лицо Рамону, в самую глубину его глаз. Сейчас темных, без намека на присутствие его суперволка. – Из-за справедливости? Что будет, если они найдут ее раньше? Мне вообще расскажут об этом? Или ее просто присвоят себе, как члена стаи?

Выражение его лица все-таки меняется: становится более жестким.

– Хочешь поставить на другую лошадь, Венера?

– Что?

– Хотя в данном случае – на другого волка. Ты хотела уйти с Раулем.

Даже не вопрос – факт. И упрек, от осознания которого я задыхаюсь от возмущения.

– Не хотела, – цежу я. –

Если бы хотела, зачем мне было звать тебя! Ты меня услышал, я в этом уверена. Поэтому вернулся так рано. Что ты вообще с ним сделал? Со всеми ними?

Рамон яростно сжимает челюсти.

– Всего лишь продемонстрировал свою силу.

– Твое пугающее наследие, – хмыкаю я.

– Ты не оттолкнула его, когда он тебя схватил.

Потому что перепугалась до маленьких бесиков! Но в этом я ему не собираюсь признаваться, и резко поднимаюсь. Рамон отстает от меня на долю секунды, и мы оказываемся лицом к лицу.

– Что ты от меня хочешь? – интересуюсь я. – Я готова на все, чтобы найти мою дочь.

– Представь себе, я тоже готов абсолютно на все, чтобы найти нашу дочь, – рычит он.

– Но у тебя закончились идеи, как это сделать!

– А у Рауля их масса!

– Конечно, они там целой стаей думают!

Мы уже не просто рычим друг на друга. Кричим. И это отрезвляет. Как отрезвляют его слова, сказанные убийственно спокойно:

– Отлично, тогда я тебя не держу.

Это сравнимо с пощечиной. С новым ударом, к которым я так и не привыкну. Во мне поднимается нечто яростное. Нечто злое. Обидное. Поэтому, когда Рамон стремительно выходит из номера, я хватаю покрывало с кровати, рычу, раздирая его на части когтями. После покрывала наступает черед подушки, затем торшера. К счастью, в номере не так много обстановки, которую способны уничтожить я и моя ярость. Мое отчаяние, потаенный страх, что я больше никогда, никогда-никогда не увижу дочь.

На переломанном торшере я выдыхаюсь. Осматриваю хаос в виде осколков на ковре и осевших облаками перьев из подушек, и мне становится стыдно. За нанесенный ущерб, за эту вспышку, за то, что я выпустила своего внутреннего зверя, позволила волчице взять над собой верх. А ведь она тоже потеряла ребенка! Я чувствовала ее слезы. Чувствовала ее боль. И эта боль проходила сквозь меня.

Тогда я очнулась посреди всего этого беспорядка, который так ярко сейчас иллюстрировал мою жизнь, и поняла, что я не хочу ехать за Раулем. Я вообще его знать не хочу. Когда я собиралась за него замуж, он не вел себя как настоящий эсдеринос. И, как бы меня не ломало от мысли, что придется это сделать – надо бы извиниться перед Рамоном. Хотя бы потому что сейчас мы на одной стороне, и он единственный действительно заинтересован в том, чтобы найти дочь. Он хочет найти Сару так же сильно, как этого хочу я.

Поэтому я приглаживаю волосы, глядя на свое уставшее отражение, вытираю вспотевшие ладони о брюки и иду искать истинного. Благодаря нашей связи это несложно – Рамон оказывается во внутреннем дворике отеля. В саду, утопающем в зелени, и с симпатичным фонтанчиком посредине. Истинный сидит на скамье, спиной ко мне. Но он не один.

Я спотыкаюсь о порожек, потому что узнаю его спутницу, с которой он разговаривает. Да и как тут не узнать? Ее я даже со спины узнаю.

Это Сиенна.

Вот тут я впервые в жизни жалею, что я вервольф, и что Рамон и Сиенна тоже вервольфы. Потому что мне хочется по-человечески остаться незамеченной и уйти. Перенести разговор с Рамоном на потом. Да какой на потом? Мне уже не хочется с ним разговаривать, тем более – извиняться. Час назад Рауль напал на волков Хантера и хотел забрать меня, отвезти к Микаэлю, а Рамон – что? Как ни в чем не бывало беседует с его женой! Интересно, о чем они тут договариваются? О комфортной передаче меня Раулю? Не держит он меня, как же!