Луна во второй четверти
Шрифт:
— Артем, пожалуйста!
Он остановился с занесенной в воздухе рукой, на пол-ударе.
— Пойдем… пожалуйста, пойдем…
Варвара схватила его за локоть, потащила. Он дал себя увести, но шел, оборачиваясь. Федор никак не мог подняться, ворочался, что-то хрипел. Катерина собрала белье и, не оглядываясь, побежала к дому, оскальзываясь на мокрых сходнях.
— Он же пьяный, Артем… Зачем же ты так? Нельзя так.
Мало нам, тоскливо думала она — между собой передрались, так еще и с местными цапаемся. Анджей с ветеринаром петушиные
Артем, наконец, разжал кулаки.
— Опять я сделал что-то не то? — спросил он тоскливо.
Варвара поджала губы.
— Да черт его знает. Может, они тебя теперь уважать будут — кто этих местных поймет?
Он вздохнул, виновато увел взгляд.
— Между прочим, — добавил ни с того ни с сего, — Кемереть у мари и чувашей — злой дух, или место где он обитает.
— Так кто прав? — отозвалась Варвара. — Ты чего, Бардакушка?
Бардак вылез из-под сходней. Вид у него был жалкий, хвост поджат.
— Что ж ты выл ночью? — Варвара потрепала серый загривок.
Бардак тяжело вздохнул, выскользнул из-под руки и затрусил прочь вдоль берега. Несколько раз он оглянулся, как бы приглашая следовать за ним, но потом, убедившись в непонятливости двуногих, пустился энергичной рысью и исчез из виду…
— Кемереть, значит? Послушай, а что он такое про Катерину говорил?
— Говорил, что она ведьма, — печально ответил Артем.
Прилив зализывал пустоши, оставленные малой водой, скрывая под собой блестящий ил, в котором шевелились ядовито-желто-фиолетовые морские звезды. Створки раковин открывались и закрывались, словно сотни маленьких ртов.
Бледно-розовые лбы валунов поросли коростой лишайников, в морщинах застрял мох. Пудик потянул носом.
— Горелым пахнет.
Прогоревшие уголья были присыпаны землей. Пудик присел на корточки, потыкал в них щепкой. Потянуло сырым прогорклым дымом.
— Со вчерашнего дня киснет, — заметил он.
— Так, — Шерстобитов постучал пальцами по планшетке, — Я тут вам разметил. Вот от той сосны, через каждые пятьдесят метров. С поверхности и с глубины пятьдесят сэмэ. Если получится. Место отбора колышками отмечайте. По четыре кубика грунта, в пробирку засыпать, пробкой заткнуть и лэйбл наклеить. Дату на каждом, квадрат, точку и глубину, где пробы взяли. А я пока с рамкой похожу.
— Давай-давай, — согласился Пудик, — камлай…
— Со мной пойдешь, — Шерстобитов зажал в свободно согнутом кулаке рамку, покачал ее мизинцем свободной руки, — они тут и сами разберутся. Провешивать будешь.
Шерстобитов сделал несколько шагов, вытянув руки перед собой и переступая на негнущихся ногах. Рамка свободно болталась при каждом шаге.
— Ну что? — с любопытством спросил Пудик.
— Никогда
Он начал поворачиваться на месте, держа рамку на отлете.
Пудик с преувеличенной серьезностью наблюдал за ним, прикусив губу, чтобы не хихикнуть.
Шерстобитов, наконец, остановился — верхняя перекладина Г застыла, обращенная к лесу.
— Мы, значит, туда, а вы тут кончайте с грунтом…
— Не боишься? — а то ка-ак выйдут на контакт!
— Они еще никому вреда не причинили. Это мы сами себя пугаем.
Вытянув перед собой руку с болтающейся рамкой и высоко поднимая выпрямленные в коленях ноги, он двинулся к кромке поляны, исчез между стволами.
— Вот это да! — восхитился Пудик, — В цирк ходить не надо! Ладно, я пошел. А то его надолго оставлять нельзя — заблудится, или в болоте утонет…Карту держи! Генштабовская, не кот начхал!
— Ладно, — Артем со вздохом проводил взглядом крепкую спину Пудика, — давай от той сосны.
— Веришь во все эти глупости? — поинтересовалась Варвара, потянув за язычок рулетки. Язычок щелкнул и втянулся обратно.
— Нет. Но все надо делать, как положено.
— Тогда я лучше шагами промерю, — предложила Варька, — человеческий шаг в среднем равен метру. Ну ее, эту рулетку.
Артем поразмыслил, потом устало махнул рукой.
У четвертого колышка Варвара остановилась.
— Устала? — Артем затолкал грунт в очередную пробирку. — Давай, ерунда осталась.
— Там!
Артем, по-прежнему сжимая в руках штатив, бросился к ней.
— Опять, — прошептала Варвара, выставив перед собой колышек.
Кусты с натугой разорвались, и в проеме появилась залатанная штормовка Меланюка.
— Игорь Оскарович! — Варька разжала ладонь и колышек укатился в траву, — Вы нас искали?
— Не то, чтобы очень. Но там Лера, кажется, очень хотела с Анджеем наедине поговорить. Да и сердце, вроде, отпустило. Вот я и решил — догоню вас. По верху срежу.
Он сердито потер исцарапанную руку.
— А где Вадим? Саша где?
— Ушли они. Рамка куда-то повела. Сказали, недалеко.
— А это, значит, и есть тот костер?
Какое-то время молча оглядывал вытоптанную землю, пошевелил ногой угли. Потом решительно двинулся к ближайшей насыпи валунов.
— Погодите-ка минутку…
Постоял, словно прислушиваясь к чему-то.
— Не поможете?
Артем, пыхтя от натуги, отвалил камень, и Меланюк, мягко отстранив его, опустился на колени, заглядывая в образовавшуюся пещерку.
— Тайник он тут себе устроил. Снаряжение прячет.
— Бензином пахнет, — заметил Артем.
— Паяльная лампа тут у него. Значит, не беглый.
— Почему?
— Да просто по логике вещей. Откуда у беглого паяльная лампа. Что это у вас, Артем?
— Пуговица? — Варвара заглянула ему через плечо.