Лунара
Шрифт:
– Все очень просто. Это желание быть счастливым.
– На ярмарке ты выглядел счастливым, - я вернулась в прежнее положение, но теперь встала к нему полубоком, чтобы лучше его видеть.
– Это были три самых лучших дня в моей жизни, - Флориан снова последовал моему примеру и оказался стоящим прямо передо мной. – Не только из-за пришедших ко мне читателей, но и благодаря тебе, Луна. Но ты это уже и так знаешь, ведь прочла письмо.
– Прочла, - я продолжала держать глаза опущенными, - но не согласна с последним в нем предложением.
– Не согласна? –
– С тем, - я заглянула в его светло-зеленые глаза, в которых отражались мигающие огоньки гирдянд, - что мы должны это закончить.
– Объяснишь? – он прижал переплетение наших рук к груди, и мне показалось, что писатель затаил дыхание в ожидании того, что сейчас случится.
– Ты поблагодарил меня за искренность, но я, сама того не зная, тебе тогда наврала. Думала, что понимаю, как устроены чувства, но сильно ошиблась. Они не спросили моего разрешения, просто взяли и появились, - я беспомощно пожала плечами. – Прости, если уже поздно, но мне нужно было это сказать.
Его холодная рука нежно коснулась моей щеки, отчего, несмотря на мороз, сделалось теплее. Меня грел его ласковый взгляд, грело его трепетное ко мне отношение. Я не скрывала своего смущения, но продолжала стоять к нему так близко, что наше частое горячее дыхание стало одним на двоих.
– Не поздно, Луна, сейчас самое время, - сказал Флориан и бережно поцеловал меня сначала в один уголок губ, а затем в другой, словно совершал магический ритуал. Он едва ощутимо погладил меня по распущенным волосам, лучезарно улыбнулся и наклонился еще раз, чтобы поцеловать по-настоящему: вложив в этот жест всю нежность, заботу и зарождающуюся любовь.
Я чувствовала, что момент этот хрупок, как и вся окружающая нас зимняя сказка, но пожелала верить, что даже когда искрящийся снег под ногами растает, мы сможем сохранить тот яркий свет, что зародился сейчас между нами.
Эпилог
Во вторник сразу после учебы я направилась в библиотеку, где ребята должны были все подготовить к празднику для Флориана. Сам писатель ни о чем не догадывался, а мне хоть и не хотелось его обманывать, пришлось играть по установленным правилам. Мы с ним договорились встретиться у входа, где я должна была завязать ему глаза (какая чушь!), но все пошло не по плану.
Писатель подскочил ко мне и, подхватив под руки, закружил вокруг себя.
– Мне звонил Макс, - радостно заявил он, - книга хорошо продается.
– Поздравляю, но не мог бы ты… - я похлопала его по плечам, и он опустил меня на землю, но не выпустил из тесных объятий, - спасибо.
– А как у тебя дела в институте? – спросил он, наматывая на указательный палец прядь моих припорошенных снегом темных волос.
– Сложно, - я тяжело вздохнула, вспоминая о том, сколько материала нужно выучить к следующему занятию, - но больше у меня нет желания все бросить. Хочу бороться и идти к своей мечте, прямо как ты.
– Неужели такой,
– Видимо, все вышло само собой.
– Пойдем внутрь, ребята уже, наверное, заждались, - он взял меня за руку и повел в библиотеку, и я совершенно забыла об отведенной мне роли.
Вовремя вспомнив об этом уже перед дверью в комнату, я ладонями закрыла Флориану глаза.
– Ты чего? – он попытался обернуться, и мне пришлось громко цокнуть на него.
– Даже не думай, - я подтолкнула его вперед, - ну же, открывай дверь.
– Если ты не заметила, я не вижу, где ручка.
– А ты наощупь, давай.
Еще недолго покопавшись с дверью, писатель дернул за ручку, и из комнаты раздался целый мини-хор, кричащий в унисон «Поздравляем!». Я убрала с глаз Флориана ладони и, взяв его за руку, потащила внутрь. Он растерянно осматривал украшенную комнату и набитый разными угощениями стол, напоминая ребенка, которому никогда прежде не устраивали праздников.
Ната первая взяла слово и, постучав по бокалу с шампанским, объявила тост.
– Сегодня мне бы очень хотелось сказать спасибо за то, что ты делаешь. Не за написание книг, а за то, что организовал книжный клуб, подарив нам всем шанс познакомиться. Кому-то из нас жизненно необходимо было обрести эту маленькую семью, - Ната многозначительно посмотрела в сторону ребят, кого из них она имела в виду я так и не поняла. – Но сегодня тот день, когда мы празднуем твои писательские успехи. Ты – настоящий трудяга, и мы все, каждый по-своему, тобой гордимся. Пиши еще, и просто браво, Флориан, ты большой молодец!
Все присутствующие трижды крикнули «Браво!» и дружно захлопали в ладони.
– Во дела, - писатель шокированно смотрел на ребят и качал головой, - я, честно, ничего подобного не ожидал.
– Они старались, - сказала я, направляясь к Натали, чтобы поздороваться и обнять ее.
– Ты была с ними в сговоре, - контстатировал очевидное Флориан.
– Да, была, и что ты мне сделаешь? – я показала ему кончик языка, и он притянул меня к себе.
– Можно прямо сейчас тебя обнять? При всех, - шепотом спросил он.
Ничего не ответив, я сама заключила его в свои по-девичьи цепкие, но необычайно нежные объятия, без стеснения демонстрируя всем, что отныне мы с Флорианом вместе.
Весь оставшийся вечер прошел в атмосфере, никогда прежде не царившей в этой комнате, предназначенный исключительно для литературных посиделок и обсуждения книг. Ребята делились историями из жизни и много смеялись, а Флориан даже не пытался кого-то одергивать и делать замечания. Я подозревала, что уже в следующий вторник все вернется в прежнее русло, но не могла не радоваться тому, что у них есть сегодняшний день. Ведь теперь мне доподлинно известно, что порой достаточно короткой прогулки в парке или случайной встречи в книжном клубе, чтобы все бесповоротно изменилось. Иногда для осознания чего-то очень важного нужен один единственный вечер, и он у них есть.