Лунная богиня
Шрифт:
Луджейн решила, что спаслась по крайней мере на одну ночь. Потом зазвонил телефон. Ее растерянная мать считала, что отсутствие дочери обидит Джалала. Иначе зачем ему так подробно расспрашивать о причине отсутствия Луджейн? Капитулировав, нерадивая дочь пообещала приехать, если он пришлет за ней лимузин. И вот она здесь.
— Извини, что не сочла твои капризы приоритетными, — процедила она сквозь зубы, стараясь не вдыхать опьяняющий запах его тела. — Я не планировала все бросить,
Он терпеливо ей улыбался:
— Если бы ты приехала на три часа раньше, то услышала бы, как твой дядя и мать говорят о том, что счастливы, наконец, признанию нашего родства и очень рады нашему предстоящему сотрудничеству.
— Это ты называешь «искусственной ситуацией», да?
— Не создавал я никаких ситуаций. Я просто ею воспользовался.
— Наше родство кажется мне позором.
Он снова надул губы:
— Позором? Члены твоей семьи несправедливо страдали от позора, который отравлял им жизнь.
— А ты, значит, благодетель, решивший притвориться добреньким. Члены моей семьи вольны вечно благодарить тебя за крохи доброжелательности, а я вправе считать наше родство позором.
— Сделай глубокий вдох, Луджейн. — Он наклонился и нежно провел губами ото лба к губам и пульсирующей жилке на ее шее. — Забудься от счастья на мгновение.
Ее словно опалило огнем. Она резко высвободилась из его некрепких объятий:
— Не могу. Ты не оставил мне ничего.
Он задумчиво смотрел на нее сверху вниз:
— Я даже не буду оспаривать это преувеличение, Луджейн. Какие бы у нас ни были проблемы в прошлом, именно я стараюсь их ликвидировать.
— Что ты хочешь этим сказать?
Он засунул руки в карманы, его взгляд стал серьезным.
— Во время нашего последнего спора ты упомянула непреодолимую пропасть между нами. Я понял, что, хотя не замечал ее, ты считала иначе. Эта пропасть, реальная или воображаемая, больше не существует.
Она в ошеломлении уставилась на него, затем фыркнула:
— Если ты полагаешь, что я выдумала проблему, пожалуйста! Любой мало-мальски думающий человек сказал бы, что между нами была пропасть размером с залив. И ее никогда не преодолеть.
— Неправда. Так называемый залив, разделявший нас на социальном уровне, больше не существует после того, как открылось твое происхождение.
— Неужели? Ты хочешь сказать, что представительница второсортного королевского рода — ровня представителю династии чистокровных королей и королев и сыну одного из самых почитаемых королей в регионе и мире?
Он категорично пожал плечами:
— Я тоже из династии свергнутого короля и сын самой коварной
— Ты имеешь в виду линию, представителей которых обесчестили и заставили прислуживать так называемым родственникам?
Он выдохнул:
— Это в прошлом. Твоих родственников восстановят в правах, к ним будут относиться с бОльшим сочувствием и уважением, чем когда-либо.
— И это произойдет исключительно по твоей прихоти.
— Согласно доказательствам, которые нашел Фади.
— Я имею в виду, что ты использовал эти доказательства, так как счел их нужными. Тайна моей семьи так и осталась бы нераскрытой, если бы ты не решил использовать ее в своих интересах.
— Я удачно выбрал время, не скрою. — На его губах играла неотразимая улыбка, глаза сияли. — Ты хочешь сказать, что я должен был отказаться от выигрыша, который получил, раскрыв вашу тайну?
— Ты невыносимый человек. Борьба за трон в самом разгаре, а ты тратишь время и усилия, чтобы залезть мне под юбку. Тебе не кажется, что ты зашел слишком далеко, решая воображаемую проблему?
Он снова лениво пожал плечами:
— Я сделаю все, чтобы залезть тебе под юбку. Что касается восстановления в правах твоих родственников, я поступил бы так с любым.
— Да, конечно, ты только и делаешь, что разыскиваешь людей, лишенных привилегий много лет назад, чтобы восстановить их в правах.
Его кивок был раздражающе спокойным.
— Я делаю все, если могу кому-то помочь.
— Ну, ты можешь лишить моего дядю и мать того, что дал им, прямо сейчас, а не потом.
Он приподнял брови в притворном недоумении:
— Ты считаешь, я так поступлю после того, как снова сойдусь с тобой?
— После того, как убедишься, что не сойдешься со мной никогда.
Неодобрительно цокнув языком, он мягко притянул ее к себе:
— Разве можно так разговаривать с недавно обретенным дальним родственником?
Луджейн выгнула шею, когда он уткнулся в нее носом. Она прильнула к его телу, когда он запустил руки под ее блузку и коснулся пальцами разгоряченной кожи ее спины. Он вдруг простонал, тело Луджейн горело от страсти.
— Рано или поздно ты не устоишь передо мной, не найдешь для этого причин. Я уже не пытаюсь сопротивляться желанию. Наша тяга друг к другу непреодолима. — Она вздрогнула, когда он коснулся губами ее уха. — Отныне мы будем вместе. Я буду помогать сохранить наследство Патрика; я теперь твой родственник. Перестань сопротивляться неизбежному.