Лунная дорога. Часть 2
Шрифт:
Оглянувшись, Демид Павлович гаркнул во все горло, как ворона из басни, я аж вздрогнула:
– Наташа, ты где?
На его вопль из небольшой дверцы в дальней стене выскочила милая дама в брючках, футболке и фартуке с большим цветастым петухом и спросила:
– Что, Денис с Ксюшей пришли? – не ожидая ответа, кинулась к маме и расцеловалась с ней.
К моему удивлению, мама, не любившая подобные телячьи нежности, сама пару раз приложилась к ее щекам и ласково спросила:
– Наташ, мы к вам не зачастили
Та искренне обиделась.
– Зачастили? Ну, если мы еще не забыли, как вы выглядите, то зачастили, это точно. Вы к нам даже на Новый год не пришли, а ведь мы вас ждали! – она и в самом деле была огорчена.
– Мы в Лондон сгоняли, – пришел на помощь жене Денис Дмитриевич. – Давно хотели, но все не получалось.
И, чтоб сбить накал обиды хозяйки, выставил меня вперед:
– Знакомься, это наша Маша! – и уже мне: – А это наша замечательная Наталья Ивановна.
Хозяйка протянула мне руки и ухватила за ладони. Руки у нее были мягкими и теплыми. И жест был таким дружеским, будто меня здесь долго ждали и вот, наконец, дождались. Я даже растрогалась. Приятно, правда.
– Какая милая девочка! Как хорошо, что вы ее к нам привели! – она оглянулась, кого-то ища. Не нашла и тяжко вздохнула. – Ну что ж, давайте к столу. Надеюсь, вы голодны? А то мы с Дашутой сегодня такой стол сварганили, сами гордимся!
– Ты бы фартук сняла, Наташ, – подсказал ей муж. – А то как-то не комильфо.
Наталья Ивановна оглядела себя, будто впервые увидев.
– Ну и ну! Я еще и платье-то не надела! – и она убежала, цокая каблучками.
Денис Дмитриевич извиняюще развел руками.
– Давайте за стол. Наташа, когда увлекается, обо всем на свете забывает. Но семеро одного не ждут, – и громко скомандовал в сторону кухни: – Дашуня, мы ждем!
Из неприметной двери выскочила улыбающаяся женщина в годах с объемным подносом. Демид Павлович заторопился ей навстречу. Забрал поднос, поставил его на стол. Я думала, что Дашуня – это уменьшительно-ласкательное от Дарьи, но, судя по чуть раскосым глазам поварихи и оливковой коже, это было ее полное имя.
Мама принялась помогать сгружать с подноса принесенную еду и распределять по столу. Дашуня еще раз пять шустро сбегала с подносом туда-сюда, прежде чем к нам спустилась хозяйка дома.
На Наталье Ивановне было длинное платье из какого-то плотного матового шелка. Вместо смешной култышки на голове элегантный свободный узел, и даже на лице присутствовал неброский макияж. Вот ведь скорость! У меня бы так никогда не получилось. Или просто большой опыт?
Она снова с надеждой поводила головой туда-сюда, кого-то высматривая. Не увидев, досадливо прикусила губу и села во главе стола, как и положено хозяйке.
Все было очень вкусно. Прямо как в элитном ресторане, даже лучше. На похвалу она отмахнулась:
– Это все Дашута. Нам с ней очень повезло.
Это было кокетство чистой воды, потому что Наталья Ивановна была очень даже стройной дамой. Впрочем, мама тоже.
Они обе были очень симпатичны. Красивые, ухоженные, улыбчивые и притягательные. Одним словом – очаровательные. С ними было очень приятно. Недаром их мужья смотрели на них с откровенным восхищением и даже какой-то гордостью.
Я положила на тарелку необыкновенной красоты большую тарталетку с экзотическим салатом и примеривалась, как сподручнее отделить от нее кусочек, когда дверь хлопнула и в столовую ворвался высокий парень.
Все вздрогнули. Я тоже. На мгновенье мне показалось, что это Красовский. Та же стать, то же упрямое выражение лица.
– Ма, па, привет! И тете Ксюше с дядей Денисом аналогично! А это кто с вами? – энергия из него била ключом. – Просто куколка!
Меня перекосило. Опять куколка? Да сколько можно!
Видимо, мое лицо сказало о многом, потому что и Наталья Ивановна и Демид Павлович начали хором:
– Маша не куколка! – посмотрели друг на друга, рассмеялись, и продолжил уже один Демид Павлович: – Маша будущий врач, как и мама. Она и сейчас в больнице работает. И непросто в больнице, а в реанимации. Что это такое, ты и сам понимаешь, – и сказал, уже обращаясь ко мне: – Это Родион, наш младший. Как видишь, Маша, жутко шебутной. На последнем курсе МГУ учится.
Он не сказал, на каком факультете, но мне это было и неинтересно. Мне такие самоуверенные парни никогда не нравились. Вспомнив о Красовском, вынужденно поправилась: почти.
Родион непринужденно поставил стул рядом со мной, устроился поудобнее, набросал на тарелку все, до чего смог дотянуться, и принялся закидывать в себя все подряд. Когда он таким макаром оприходовал вторую тарелку и принялся за третью, я удивилась. И куда в него столько входит? Вроде худой. Все сгорает из-за интенсивного движения или не в коня корм?
Проглотив третью тарелку, Родион спросил у меня, наелась я или нет. Услышав, что да, предложил провести по особняку.
– У нас много интересного. Не как в музее, но все же.
Пришлось подняться и выйти с ним. Вслед нам полетели взгляды, полные тайной надежды. И зря.
Мы не успели дойти до второго этажа, как Родион меня предупредил:
– Маша, ты не надейся меня охмурить. Это глупо. Я по жизни волк-одиночка.
Я довольно кивнула.
– Это хорошо, что ты на меня не запал. Будешь приятным исключением.
Он аж споткнулся и внимательнее на меня посмотрел. Я рассматривала высокую вазу в древнекитайском стиле, стоящую в углу коридора на высоком круглом столике.