Лунная кошка
Шрифт:
Люди помнили, чем закончился прошлая попытка сблизиться с миром-близнецом и не торопились. Я тоже помнила, ведь закон о перевертыше вне закона не отменили, а лишь приостановили его действие и тоже молчала о своей сути и возможностях.
По вечерам устраивала деревенским детишкам развлечения магическими огоньками, да ускоряла созревание снадобья.
По другим поводам я магическую силу не использовала.
Местные знали, что я слабая магичка, но это их не отпугивало от общения со мной, скорее даже наоборот, приходилось выгоняться особо нудных посетителей, когда солнце уже клонилось к
Четвёртый же средний сын старосты от второй жены неловко переминался с ноги на ногу и мял в руках шапку.
— И ты, Шорин? — уже несколько полуустав от обилия женихов, спросила его я.
— Чего бы нет? — несколько агрессивно начал он, после стушевался и поник.
— Ты меня не любишь, — констатировала я факт, вяло наблюдая, как третий жених не дойдя до своего дома принялся играть с мальчишками в салочки.
— Да разве в семье Любовь нужна? Уважение-вот, что важно, а уж уважать я тебя буду.
— Слыхала я девок ты поколачиваешь? — перевела я на него свой взгляд, успев уловить выражение досады и злости на его лице.
— Неправда то! — яростно начал отрицать он, но мне было все равно.
— Не люблю я тебя, а мне без любви мужа не надо, иди, отцу привет передавай.
Последний претендент развернулся и был таков.
Я вздохнула с облегчением и продолжила свою размеренную жизнь.
Иногда мне казалось, что я чувствую знакомый жар в теле, но к моему облегчению все проходило само. Иначе я даже не знала бы что делать.
Я наслаждалась каждой минутой своей новой жизни, лишь изредка доставая рваную камизу и вдыхая любимый запах.
Глава 30
— Давно кашляешь? — спросила я.
Митях растеряно отвел глаза. Ясно, пока наружу выворачивать не стало, к лекарке не пошёл, а все его жена с ее опасением, что к травнице мужики вовсе не лечиться ходят. И сейчас она нервно ждёт его в сенях, прислушиваясь ко всем звукам из избы.
— Давно, уж с неделю где-то, — Митях зашёлся в удушающем кашле и я старательно натирала ему мочку правого уха, а когда приступ прошел поднесла ему чашу с отваром.
— Выпей, полегчает, и ложись сразу спать.
— Как же спать-то? А покос?
— Дожить до следующего хочешь? — прибавила я грозности в голос. Митях нервно кивнул, — тогда пей и ложись спать! Когда проснёшься, приходи — дам натирания и ещё отвара. Кашель будет сильнее — пережди его, не бойся. Задыхаться будешь — пусть пошлют за мной.
Я дождалась, когда пациент выпьет весь горький отвар до капли и забрала чашу. Из специального сплава, нужного объёма,
Митях ушёл, кланяясь и оставив мешочек сушенных грибов. Вот и чудненько, сегодня я буду готовить ароматный грибной супчик.
В окно я видела, как жена Митяха, крупная женщина обняла его за плечи и периодически поглядывала на мою избу через плечо, пока они шли по улице. Видать, выясняла, что "эта ведьма" с ее милым сделала.
Усмехнулась и погладила прискакавшую ко мне белку, прибилась ко мне зимой, ещё бельчонком, с повреждённой лапкой. Выздоровела по весне, даже почти не хромает, но от меня не ушла, а осталась жить. Я не против, опять же поговорить есть с кем долгими одинокими вечерами.
— Вот так, Хрустик, ты им помогаешь, а они тебя опасаются. Это ли не парадокс?
Белка выколупала у меня из рук кусочек сушенного гриба, запихала его за щеку и убежала, наверное прятать. По крайней мере, я находила нычки запасливой белки по всему дому.
Все чаще звучали разговоры о том, что снова произойдёт слияние двух миров. Через нашу деревню уже проезжала группа орков и перевертышей, едущих в Горск на житьё. Один из них все принюхивался в мою сторону и я старательно находила поводы не попадаться ему на глаза.
Выйти из тени своей новой жизни я отчаянно боялась, даже если сам император приедет сказать мне, что я могу больше не прятаться, я не откроюсь ему. Слишком ярко я помню затхлый запах подземелья инквизиторов, перекошенные лицо Фууры, боль от щипцов, стыд от унижения и клетку.
Больше не хочу повторения, никогда. Я лучше умру, чем буду снова гонима и меня будут пытать. Осознала я это, когда поняла, что привыкла к этой свободной и относительно спокойной жизни. Мне не нужно было вновь терять свою свободу, чтобы знать, что она дорога мне больше всего на свете.
— Слыхала, император Горское княжество пришлому отдал? — раздался знакомый шёпот.
Мои чуткие уши иногда улавливались сплетни, совершенно не мне предназначенные. Наша главная сплетница — бабка Агафа, в силу возраста уже не работающая, шла ко мне с такой же старухой за мазью от боли в спине.
— Да ну, и что же будет? — та аж остановилась от удивления.
— Да кто ж его знает, что будет… только Светлая ведает, да хранит нас Богиня!
Две кумушки осенили себя отвращающими зло знаками и вновь поспешили ко мне.
Я не забивала себе голову чужими проблемами, меня, как человека вольного, мало касалась власть на местах, пока я не решалась преступить закон — меня никто не трогал.
Зато крестьян, живущих в Загорочках, эта новость взволновала не на шутку. После заката ко мне наведались две бабы, пытающиеся выяснить своё туманное будущее, в связи со сменой власти. Я деликатно им отказала, так как я всего лишь травница, а не гадалка.
Как ни боялись люди, но ничего не изменилось, даже собиратель подати, приезжавший к старосте был тем же. Жизнь продолжала течь своим чередом. Осенью деревня погуляла на четырёх свадьбах, потом неделю ко мне ходили за отваром от похмелья, те кто продолжал праздновать.