Лунная мелодия
Шрифт:
– Как раз через квартал есть гномий банк, их отделения по всему миру.
– Отлично. Сколько денег мне потребуется, чтобы купить необходимые вещи, где подешевле, краску и минимум косметики, – на мой запал Катарина оценивающе посмотрела на меня и ответила:
– Пятьдесят золотых на все хватит. Но разве тебе не хочется хорошо и дорого одеться? – хочется, конечно, и всегда хотелось, что еще ответить. Но если выбирать между хочется и надо, я всегда выберу второе.
– Вот когда выучусь, вот тогда и буду, – ответила коротко и ясно.
– Пошли,
– А может для начала в банк? – не хочу с такой суммой гулять по городу, это тебе не пластиковая карточка, в лифчик не засунешь.
– Можно и в банк, – согласилась Катарина.
И действительно, пройдя пару кварталов, мы стояли возле трехэтажного серого здания с огромными окнами, арочные деревянные двери были распахнуты для посетителей.
– А, как дела обстоят с безопасностью? – скептически посмотрела на открытые двери, в наших банках везде все закрыто, а здесь словно приглашали грабителей: ”Ну, возьмите меня”.
– Один из самых безопасных, – заверила Катарина. Что ж, поверим на слово.
Внутри в ряд стояли несколько столов, за огромным столом на ресепшене сидел темноволосый мужчина средних лет, небольшая бородка, темные глаза, в черном костюме.
– Добрый день, дамы, – обратился он к нам. – Чем могу быть полезен?
– Моя дочь хочет открыть счет в вашем банке, – ответила за меня Катарина, и я ей была благодарна за это.
– Сколько девочке лет? – хотела ответить девятнадцать, но меня опередила моя приемная мама.
– Семнадцать, – удивлена, нет, скорее ошарашена.
– Хорошо, документы с собой? – лениво продолжал выспрашивать мужчина.
– Да, – коротко ответила Катарина.
– Отлично, пройдите к мастеру Баэрн, – указали нам рукой на одиноко сидящего в углу гнома, который, казалось, перекладывал с места на место бумаги за таким же огромным столом, как он еще там не потерялся, не знаю.
– Благодарим, – ответила за нас Катарина.
Она шла чуть впереди меня: идеально ровная спина, расправленные плечи, гордо приподнятый подбородок – казалось, одень ее в дорогие платья, и она этого не заметит, будет также нести себя с достоинством. А возможно, это моя фантазия так разыгралась.
– Добрый день, мастер Баэрн, – официально холодным тоном начала Катарина.
– Добрый день, леди, – оторвав взгляд от бумаг, произнес седовласый мужчина. – Что желаете?
– Моей дочери, – присаживаясь на стул для посетителей, произнесла Катарина, – исполнилось недавно семнадцать лет, она желает открыть счет в вашем банке, вот ее документы, – она положила их на стол.
– Скажите, – вклинилась я в разговор. – А возможно у вас в банке положить деньги под процент? – удивленный взгляд пары глаз стал мне ответом – Я подумала, что не мешало бы, чтобы был доход, – извиняющимся тоном затараторила я.
– Ну почему же, можно, пять процентов годовых, – спокойно ответил гном.
– А если на полгода? – решила уточнить нюансы.
– Поделите на два леди, – с доброй
– Так что ты решила? – спросила меня Катарина.
– Сто золотых кладем на проценты на полгода, пятьдесят – на счет, как-то так, – ответила я, а мастер Баэрн перевел взгляд на Катарину, ища подтверждения моим словам.
– Пусть будет так, как сказала моя дочь, – ответила она, пожимая плечами.
Странно это звучит, необычно и чуждо, “моя дочь”, когда-то маленькая я мечтала, чтобы меня так называла та, что меня родила, а вместо этого слышала от ба-ма ласковое слова ”дочка”. Мне почти двадцать, это слово одновременно причиняет боль и ласкает, остается только страх, что меня могут снова бросить, словно ненужную вещь.
– Раз так, тогда сейчас составим все документы, подпишем. Как вас зовут леди? – обратился ко мне мастер Баэрн
– Зорина Линдон, – уверенно произнесла я. – Семнадцать лет, – протягивая документы.
– Хорошо, сейчас сделаем слепок вашей ауры, это и будет подтверждением вашей личности. Кто еще будет иметь доступ к вашим счетам? – волнительно, страшно, а не совершаю ли я ошибку, но оно само вырывается: – Моя мама Катарина Линдон.
Возможно, это и есть переломный момент в моей предстоящей жизни. На Катарину старалась не смотреть: мне было боязно, как она к этому отнесется.
Ее теплая рука поверх моей стала для меня ответом…
Документы в банке оформили очень быстро, на прощание мастер Баэрн подарил мне черный камушек, в котором хранился слепок моей ауры. Как только мы вышли из банка, Катарина, не раздумывая, с порога заявила:
– Магазин одежды временно откладывается, для начала зайдем в ювелирный!
– Зачем? – в мои планы никак не входило приобретение украшений.
– А затем, чтобы, – указала она на зажатый в моей руке камешек, – ты его случайно не потеряла, мы его установим в браслет или кольцо. Что тебе ближе? – наконец, поинтересовались и моим мнением.
– И дорого это будет стоит? – меня больше волновал этот вопрос.
– За это не беспокойся, хочу сделать тебе подарок, – отказать боюсь, я же вижу, что она все делает от чистого сердца.
– Хорошо, – согласилась с ней.
Кажется, моего согласия и не требовалось. Катарина все решила сама. Я же, словно мамонтенок из мультика, следовала за вновь приобретенной мамой.иВ голове так и вертелось: “
Меня не пугают ни волны, ни ветер, -
Плыву я к единственной маме на свете.
Плыву я сквозь волны и ветер
К единственной маме на свете “ ( Песенка Мамонтенка)
Мы проходили лавки с одеждой, мимо ювелирных лавок, на прилавках которых за стеклом лежали разноцветные богатые украшения. Остановились у одной довольно неприметной лавки. Вошли, приоткрыв темную дверь, и только теперь я осознала, что этому мастеру не требуется яркая вывеска, его работы – самая лучшая реклама. На витрине под стеклом лежали изысканные, тонкой работы ажурные украшения: серебряные, золотые, украшенные разными самоцветами.