Шрифт:
1
Давно это было, очень давно, еще в прошлом тысячелетии.
Жил один добрый олигарх по фамилии Царевич, и было у него три сына. И вот когда пришли его сыновья в должный возраст, собрал он их возле себя и говорит:
– Родные мои, пока жив я и на воле, пришла мне охота вас женить. Хочу успеть взглянуть на ваших деточек, моих внучат! Сыновья на такое головами трясут:
– Твоя воля, батюшка, твоя воля! Только благослови. Ты уже подобрал нам подходящие партии или как?
– Или
Так, задание сыновьям дано. Теперь ищем для них подходящие партии. Ну, не купчиху же, не боярыню! Но что-то к тому близкое.
Сыновья поклонились отцу, как в кино про мафию, почтительно и серьезно. Разошлись по своим коттеджам, включили интернет и сочинили объявления. Тогда как раз первые соцсети появились, туда все трое и выстрелили своими предложениями.
Старший сын получил ответ на второй день. Девица писала, что на все согласная, потому что давно хочет замуж и готова к экспериментам в отношениях. Старшой обрадовался, что дело быстро обернулось, и позвал ее в гости на смотрины.
Девица прикатила на эксклюзивной «БМВ», в тюнинге с драконами и с водителем, очень ему понравилась. Целый день не отходил он от машины, разглядывая авто со всех сторон.
На смотринах они быстро познали друг друга и пошли к олигарху под благословение. Тот с радостью их встретил, потом отозвал сына в сторонку и дал отцовский наказ. Все, милый, отпрыгался, обратной дороги нет. Жду, мол, внуков через девять месяцев.
Средний сын получил ответ сразу, тем же часом, что клич бросил, но увидел его спустя неделю. Ноут у него не заводился, никак пароль не мог вспомнить. Пришлось вызывать известного психолога, владеющего гипнозом. Тот быстро во всем разобрался.
Выяснилось, что письмо среднему сыну написала родная дочь психолога, вот ведь как бывает! Обнялись они тогда как кровные родичи, и призвали невесту под венец.
Олигарх благословил второго сына с невестушкой и шепнул ему на ухо:
– Залетел ты, балабол, по самое «не могу», на всю жизнь, почитай. Ну, да ладно, родишь сына, треть наследства твоя!
Младший сын Олигарха, Иван Царевич, запустил свое письмо прежде всех братьев, да, видно, не в ту сеть письмо пошло. Уж очень долго ответа не было, целых полгода. Далеко улетел его призыв, в самое тридевятое церство, на чужую планету Тирманду.
2
А потом оттуда летучий корабль прибыл.
Не очень большой, меньше папиной виллы, но громоздкий. Прямо в пруд Царевичей прибыл. Меж базальтовых
Охранники насмерть перепугались и попрятались кто куда. Потом видят: волна ушла, никаких критических последствий. Болтается на воде кривое корыто, страшного ничего не происходит.
Повылезали охранники из своих укрытий, постреляли немного в корабль из своих автоматов. Только пули, которые они по бортам корабля пускали, все назад летели. Пришлось бедным охранникам сызнова прятаться.
Олигарха в ту пору дома не было. В Лондон по делам летал, часы свои хотел сверить с Биг-Беном. Старшие Царевичи своими женами наслаждалиcь, деньги с ними свадебные считали. Дело такое – если занят им, ничего другого вокруг не замечаешь. Всю жизнь можно пересчитывать.
Пришлось выйти на берег пруда Ивану Царевичу. Разобраться, что происходит, почему окна в отцовских хоромах звенят и лопаются.
Подходит Иван к пруду и видит вокруг себя форменное безобразие. Охраны нет, пальмы сплошь поломаны. А посреди пруда болтается какая-то хренотень, ни на что не похожая, и портит вид окрестностей. Да и сам пруд отцовский выглядит как болото – мутный и унылый.
Грустно ему стало, и запустил он с досады камнем в сторону летучего корабля. И попал даже, в самую сердцевину попал. Прямо в окно иллюминатора, которое как раз в тот момент приоткрылось.
Ухнуло там внутри что-то, загудело угрожающе, и пошел корабль к берегу прямо на Ивана. И встал перед ним, как лист перед травой.
Екнуло сердце у Ивана Царевича, почувствовал он, как тянет его на корабль. Тянет, как телка веревкой, не устоять. И не помнил он потом, как оказался во чреве невиданной посудины, из неведомых земель прибывшей.
Смотрит, он в просторной зале, устланной какими-то гниющими водорослями. Прищурился, огляделся попристальней. Никого, вроде. Да и кому тут быть, во тьме кромешной, хлябью хлюпающей. Хотел Иван дорогу назад нащупать, и тут его окликнули.
– Здравствуй, Иван Царевич! Вот я к тебе и пришла… Заждался, небось?
«Смерть, – решил Иван, – смерть моя за мной пришла. А я, дурак, сай ей навстречу ей вышел». Сглотнул он сухой слюны, подавился ей и шепчет осипшим голосом:
– Ты за мной, значится… Чего так рано?
– Да где ж рано-то, Ванечка! В самый раз будет, время пришло! – и смеется, безумная, противно так смеется, словно кашляет.
И страшно! Особо страшно, когда не видишь, кто с тобой говорит. Прям мурашки под черепом.
– Покажись на минуту! – взмолился Иван. – Не по себе мне, когда тебя не вижу.
– Не туда смотришь, Царевич! Смотри прямо перед собой. И спасибо тебе за комплимент!
– Смотрю, – угрюмо отвечает Иван, смотрю, но не вижу.
– Бывает… – выдохнули из тьмы. – А то глаза-то открой, мил человек! Открой, ну как поможет!