Лунная радуга(дилогия)
Шрифт:
* * *
Андрей взглянул на часы, бросил салфетку на стол и приказал бытавтомату все это убрать. Ковер едва успел успокоиться – Валаев материализовался из воздуха.
– Как самочувствие?– полюбопытствовал он, все так же разглядывая монету с дыркой.
– Самочувствие?..– переспросил Андрей.
Капитан пошевелился в кресле– на белом свитере золотом блеснула эмблема: цветок стилизованной лилии и буква К.
– Самочувствие великолепное, благодарю. Как ваше?
– Можешь не выкать, мы не
Андрей посмотрел капитану в лицо:
– А на кой леший тебе мое настроение?
– Когда первый пилот уклоняется от телевизита координатора, это меня интригует.
– Он что… пожаловался?
– Ты должен его принять.
– А это уж как мне захочется,– сказал Андрей.– Тем более что с сегодняшнего утра я не только не первый– вообще не пилот. Минимум на неделю.
– Ну за что такое мне наказание– командовать сибирским экипажем? – вслух подумал Валаев.
– Очень жаль, но с сегодняшнего утра я всего-навсего представитель экспертного отдела УОКСа.
– А я всего-навсего представитель снабжения.Целое утро пытался втемяшить главе хозяйственной службы «Титана», что пластик с дырками пенится быстрее монолитного и что технологи базовых строек будут в восторге.– Капитан подбросил в ладони дырчатый диск.– А координатор Аверьян Копаев всего-навсего представитель МУКБОПа…
– Да?!– Андрей поднял бровь.– Чем я вызвал к себе любопытство службы космической безопасности?
– Вероятно, он сам тебе скажет.
– Не знаешь?
– К сожалению.
– И не догадываешься?
– По-моему, это связано с твоими экспертными делами.
– На танкере?! Что за чушь!.. Кому нужен доисторический «кашалот»?..
– Сатурнологам. Под орбитальную базу.
– Спасибо за информацию.
– Переваривай на здоровье.– Валаев там, у себя, смотрел куда-то вбок.
– Я без иронии,– пояснил Андрей.
– У тебя на окне передний обзор?
– Да. Ну и что?– Андрей перевел взгляд на окно.В океане йодисто-коричневой под сиянием Сатурна дымки всплывал, как призрачный остров, громадный, нежно светящийся пузырь.
– Люциферида… – сказал капитан.
На аппарелях ФОБа переполошенно замигала светосигнализация; со стартовых желобов упали две ртутные капли и, выбросив параллельно вперед узкие струи лилового пламени, быстро пошли наискось вниз, в атмосферу Титана.
– Беспилотчики,– определил Валаев.– Ушли на пузырь.
– Поздновато,– сказал Андрей.– Много времени потеряют на реверс-маневр. В атмосфере– тем более.
– Успеют.Крупные люцифериды иногда светятся долго. Все зависит от высоты и мощности столбового внутриатмосферного выброса. Ну того… на верхушке которого, как полагают, и образуется нечто вроде хемилюминесцентной зоны.
– Выходит, сами толком не знают?
– Чего не знают сегодня– завтра узнают. А чтобы узнали быстрее и больше, я готов возить им сюда кого угодно и что угодно.Ученых,
Андрей не сводил глаз с лица капитана. Для Ярослава это была уникально патетическая речь.
– Ради этого мы и летаем,– заметил Андрей.
– Вот и летай.В эксперты я тебя больше не отпущу.Первый раз и последний.Не твоя работа.Тем более если в ней замешан МУКБОП.Ты прирожденный «люстровик», гений скоростного пилотажа. Недаром коллегия прочит тебя в капитаны на «Лену» или «Тобол»– в принцах,брат,ходишь… Ты меня знаешь, я не люблю сорить комплиментами, но твой маневр глубокого торможения с выходом на Титан – голубая сказка пилота.
– Я тебя знаю,– перебил Андрей.– И теперь понимаю, кого из нас двоих ты успокаиваешь. Мне в это дело тоже внести свою лепту? Или как-нибудь обойдешься?
Несколько мгновений собеседники молча разглядывали друг друга. Валаев поднялся. Следом поднялся Андрей.
– Ладно,– сказал капитан.– Люцифериду видел– будем считать это хорошим предзнаменованием… Что передать?
– Копаеву? Пусть приходит.– Андрей посмотрел на часы.– Бассейном придется пожертвовать.
– Не надо жертв. Все заняты подготовкой к разгрузке, и никого, кроме вас, голубчиков, в воде не будет. Попрощаться зайдешь?
– Да. Непременно.
– Салют!
– Салют, капитан!
НОКДАУН
Андрей приказал бытавтоматике переправить портфель на причал пассажирской вакуум-палубы, шагнул из каюты в зеркальный тамбур, и раньше, чем створки двери распахнулись с другой стороны, инстинктивно сощурился.
За пределами тамбура искрилась под солнцем водная ширь. Байкальская панорама.Ветер дул прямо в лицо, на горизонте синели горы восточного берега. Было видно, как ветер трогает воду– участками. В этих местах вода морщилась и темнела. Шагая вдоль заметно изогнутой анфилады открытых в сторону озера гротов с высокими сводами, Андрей впервые подумал, что без панорамы Байкала высоченные коридоры тороидальных ярусов корабля наверняка производили бы странное впечатление. На однокорпусных кораблях люди привыкли к интерьерам более экономных пропорций.
Анфилада полузатопленных солнцем гротов окончилась. Андрей вошел в сумеречное пространство ренделя. Постоял у комингса горловины шахты пониженной гравитации, чтобы привыкли глаза; плиты настила вокруг горловины мерцали синими искрами,по стенкам шахтного ствола бродили фиолетовые блики, и почему-то вспомнился «Фомальгаут», на котором шахты-атриумы для межэтажных сообщений всегда были ярко освещены. Правда, атриумы «Фомальгаута» не так глубоки. Он посмотрел на часы и понял, что неосознанно тянет время. Не хотелось быть в бассейновом зале раньше Копаева.