Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты

Павлов Сергей Иванович

— Хэлло, Рэнд! — сказал Купер голове Палмера–великана в огромное ухо. — Извини, заставил тебя подождать. Ты нас видишь?

Выражение терпеливого ожидания на исполинском лице сменилось вниманием, глаза и губы шевельнулись.

— Вижу, но почему–то не в цвете. Только ты у меня на экране цветной…

— Все в порядке, так и должно быть. Рэнд, мой шеф полагает, ты сумеешь помочь распутать одно занятное дельце. Мне придется записывать нашу беседу, не возражаешь?

— Давай без церемоний. У меня, между прочим,

рабочий день, а работы по горло.

— Мы тоже не на прогулке, — рассеянно обронил оператор. — Шеф, у меня все готово. — Он сделал какое–то необходимое ему движение рукой в сторону. Это выглядело забавно: рука вошла в ухо гиганта.

— Купер, — сказал Гэлбрайт, — отодвиньте изображение Палмера дальше от своего, вы мне мешаете. — Голова гиганта невесомо качнулась вправо и сократилась в размерах наполовину. — Вот так, хорошо. Добрый день, Палмер.

— Добрый день, Гэлбрайт.

— Вы знаете меня в лицо?

— Да. Видел вас однажды в УОКСе.

— Однажды… Когда?

— В тот сумасшедший день, когда потерпел катастрофу “Спэйс фэнтом”. Или днем позже?.. Ну, в общем, видел на совещании по поводу гибели трампа.

— Год назад… У вас хорошая зрительная память.

— Пока не жалуюсь.

— Что ж, пригодится. — Гэлбрайт кивнул. — Ваш возраст?

— Сорок семь лет.

— Должность?

— Инспектор по кадрам десантных подразделений УОКСа.

— Превосходно… Как у вас там погода?

Палмер удивленно поморгал:

— Погода отличная. Но вас, должно быть, интересует не это…

— Да. Кроме погоды, нас интересует Четвертая экспедиция к Урану. Точнее, одно странное происшествие на борту “Лунной радуги”.

— А… понятно… — В глазах Палмера отразилось тоскливое размышление. — Что вы имеете в виду?

— Странных происшествий было несколько?

— Я бы этого не сказал.

— Вот и прекрасно. Будем считать, вы догадались, о чем идет речь.

— Понимаю. Вам нужно, чтобы я первый произнес это слово — “чужак”. Ладно, я произнес.

— Спасибо, Палмер. Это очень важно для следствия.

— Следствие по делу о “чужаке”?

— Нет, мы идем по другому следу, но чужак оказался у нас на пути. И знаете, он почему–то нам не понравился, мы решили проконсультироваться с вами. Когда это было? Вы помните точную дату и время?

Палмер назвал дату и время.

— Расскажите подробности встречи.

— Прошло восемь лет, — пробормотал Палмер. — И сейчас я…

— Вы забыли подробности?

— Нет, но…

— Вам приходилось с кем–нибудь делиться этой историей?

— Да, я рассказывал про “чужака” своему другу.

— Друзей у вас, вероятно, немало. Кому именно вы рассказывали?

— Я не хотел бы называть имен.

— Вы полагаете, Палмер, вопросы я задаю из праздного любопытства?

— Вот поэтому и не хотел бы… Простите, но я не желаю, чтобы моих друзей беспокоили.

—

А уж это насколько вы будете откровенны. Если нет… результат, увы, окажется прямо противоположный тому, которого вы добиваетесь. Мы будем просто вынуждены говорить с Бугримовым.

На лице Палмера проступило смятение.

— Вы… Но откуда вы знаете?

— Служба такая. Бугримов поверил вашему рассказу о “чужаке”?

— Конечно. Я никогда его не обманывал и не разыгрывал. И вообще… это не в моем характере.

— Кому еще рассказывали вы о “чужаке”?

— Командиру десантного отряда “Лунной радуги” Нортону.

— Нортон поверил?

Лицо Палмера окаменело.

— Вы молчите?

У Палмера на лбу выступила испарина.

— Что это с вами?

Десантник молчал. Бывший десантник. Фрэнк сочувственно смотрел в его светло–карие, сильно увеличенные на экране глаза — можно было представить себе, каково ему там. Увеличенные изображения лиц как–то нехорошо, неприятно обнажали людей… Но это был один из методов следовательской практики, ничего не поделаешь.

— Я не совсем понимаю ваше состояние, — мягко сказал шеф, — но вы должны взять себя в руки и…

Палмер его не слушал.

— Спросите Нортона сами, — отрезал он.

— Нортона, значит, можно побеспокоить. Вам Нортон не друг.

— Здесь суть не в этом. Просто я не желаю совать свой нос в личные дела Нортона.

— А разве вопрос, поверил Нортон вам или нет, никак не касается вашего носа?

— Сначала я был убежден, что Нортон мне не поверил.

— Ну а потом?

— А потом… Видите ли, это уже не имело значения.

— Пока я ничего не вижу. Ну хорошо… Расскажите нам то, о чем вы рассказывали Бугримову и командиру.

Палмер стал неохотно рассказывать. Фрэнк слушал рассеянно — не любил повторений. Все совпадало с тем, что рассказывал медиколог. Шеф и Никольский, напротив, слушали с напряженным вниманием; Роган, казалось, подремывал, но Фрэнк мало уже доверял безучастным позам язвительного консультанта.

— Любопытно! — проговорил шеф, будто впервые услышал эту историю. — Весьма любопытно!.. Итак, на борту “Лунной радуги” ночью вы встретили незнакомца, который не мог быть членом экипажа рейдера. Кому–нибудь другому я бы не поверил… А что об этом думаете вы сами?

— Я… до сих пор… В общем, не знаю, что думать. Столько всего передумал!.. Надоело мне, Гэлбрайт! Сыт я чужаком по горло! Обращайтесь с вопросами к Нортону.

— С какой же стати именно к Нортону? Он что… знает о “чужаке” больше, чем знаете вы?

— Вот вы его об этом и спросите. А мне, в конце концов, все равно, что он там знает, а чего не знает.

— Спросим. Но сейчас я беседую с вами. Ведь не заинтересованы же вы в том, чтобы нашу организацию водили за нос?

— Нет, не заинтересован.