Лунная радуга. Волшебный локон Ампары
Шрифт:
– Какая в этом нужда?
– Иначе не успеваешь почувствовать даже начальный симптом действия кофеина. – Кир-Кор костяшками пальцев постучал себя по лбу. – Мой слишком бдительный организм делает недоступными для меня те маленькие радости сомнительного свойства, которые вы, коренные земляне, все еще получаете от умеренных доз кофеина, алкоголя, танина.
– Несчастный калека!.. Так сказала бы сороконожка, встретив скачущего коня.
Они посмеялись. Алехандро посоветовал:
– Выпей больше. Две-три чашки. Десять, в конце концов.
– Ведро, – сказал
– И все равно бесполезно?
– Да. Я уже ощущаю, как мой организм вырабатывает биохимический реагент для нейтрализации отравления кофеином.
– Отравления… – Коммуникатор крякнул. – Значит, вот так ты уцелел после укуса Ярары… А почему не смог уцелеть Олу Фад?
Кир-Кор объяснил почему.
– Что ж, теперь острие борьбы нашей группы будет направлено против денатурации, амиго Кирилл. На Большой Экседре я немедленно поднимаю вопрос об отмене этой статьи МАКОДа. Безопасность грагалов – серьезнейший аргумент!..
– Я восхищен твоей решимостью, амиго Алехандро… Однако мне кажется, для участников Большой Экседры проблема нашей безопасности, увы, не нова.
– Мы усилим натиск здравого смысла на косность традиций, это я тебе гарантирую.
Взглянув на собеседника особым образом, пристально, исподлобья, Алехандро поднес к усам кофейную чашку – он держал ее за ручку двумя пальцами, как пойманную стрекозу. Добавил:
– Я не интротом, но знаю, о чем сейчас подумала одна из твоих мозговых извилин. «Мотылек топнул ногой!» Что-нибудь в таком роде.
Кир-Кор улыбнулся.
– Нет, – продолжал Алехандро, пригубив кофе, – «Зелегра» не мотылек. Многие недооценивают нас. И напрасно. Мы уже не группа и даже не конгломерат разрозненных обществ, разбросанных по континентам. Мы – разветвленная организация мирового значения. Правда, все еще под старым новосибирским названием «Зелегра», но так нам изначально было удобнее, поскольку никто не мешал студентам всерьез обсуждать и осмысливать необходимость полной легализации грагалов на Земле. Лишь функционеры МАКОДа недовольно косились на шумные студенческие ассамблеи, но, к счастью, брезговали совать свой нос в наши дела. А сегодня студенты, понятно, уже не студенты, и ассамблеи «Зелегры» переросли в манифестации и парламентскую борьбу. Потому что мы и наши единомышленники поняли наконец простую истину: легализация грагалов нужна не столько самим грагалам, сколько нам, обитателям этой грешной планеты… И вот теперь-то мы начинаем ощущать внимание к себе со стороны небезызвестного ордена.
Кир-Кор перестал улыбаться:
– Мы не одобрим попыток втянуть грагалов в политическую игру.
– О нет, никакого вмешательства! Грагалы для здравомыслящих землян – важный фактор смены ориентиров на шкале современных ценностей, но сам процесс смены – сугубо наша земная забота. Да, кому-то это не нравится, да, кто-то будет этому серьезно мешать. В том числе и пейсмейкеры – недаром они проявляют к нам повышенный интерес. Однако в последнее время они круто взялись за вас вовсе не потому, что опасаются активистов «Зелегры».
– Ты знаешь настоящую причину?
–
– Просвети незрячего.
– Я имел в виду не тебя – философов школы Ампары. Из них, по-моему, только фундатор ясно понимает суть проблемы.
– Я тоже не отказался бы от ясного понимания, амиго Алехандро. Даже через подсказку.
– Без нее тебе не обойтись, ты – инопланетянин. – Алехандро с сожалением заглянул в пустой кофейник, словно в подзорную трубу. Спросил: – Как тебе экзотические идеи, которые культивируются на философской ниве школы Ампары?
– Гм… Смотря в каком аспекте.
– Про идею возмездия через возвратное время ты знаешь?
– Концептуально.
– Значит, поймешь. Главное здесь вот в чем: эту идею признают, развивают, лелеют и холят все философы этого направления… Все, кроме пейсмейкеров.
– Должно быть, устали.
– Что?
– Устали развивать, лелеять.
– Они вообще отвергают идею возмездия.
– То есть?..
– То есть возможность сопряжения нашего времени с возвратным из будущего у них уже старательно замалчивается. Как будто в этой идее вдруг обнаружилось нечто постыдное. А вероятность возмездия через возвратное время пейсмейкеры не признают вообще.
– Да?.. И в чем же соль?
– Соль в том, что эта поразительная идея впервые смутила умы и получила струм-логическое философское, а позже – и физико-математическое обоснование именно в среде интеллектуалов ордена.
– Вот как… Гроссмейстер не ханжествовал, в его словах была правда?
Алехандро развел руками – кофейник, кувыркаясь, слетел со стола. Кир-Кор перегнулся через подушку кресельного подлокотника, подхватил кофейник в воздухе, поставил на прежнее место.
– Завидная реакция, – одобрил коммуникатор. – Да, орден сделал свой вклад в философскую систему школы Ампары, этого отрицать нельзя. Их мудрецы внимательно присмотрелись к известному открытию в области вакуумной физики – я имею в виду открытие завитков обратного времени, иначе – квантовой рекситации так называемых…
– Не надо подробностей – я помню Теорию Вакуумного Дальнодействия.
– Вот они и приспособили эту самую ТВД к эзотерическому набору идей супракосмической категории. И теперь у пейсмейкеров есть формальное право навязывать мнение, что философию школы Ампары разработал их орден. Это с одной стороны. С другой – они уже отвергают собственные философские наработки. Идею возмездия отвергают безапелляционно, с артистическим негодованием, публично.
– Бывает, громко предают анафеме то, чего опасаются втайне или даже боятся, – заметил Кир-Кор.
– В точку! Этим все сказано. Как-никак, смысл идеи – возмездие. Которое, кстати напомнить, их нуклеус давно заслужил. Сейчас мы готовим документальный фильм о темных делах расторопного ордена, и черт меня подери, если это теперь не увидит весь мир!
Кир-Кор поймал кофейник вторично:
– Мне кажется, амиго коммуникатор, у пейсмейкеров и «Зелегры» интерес друг к другу повышен обоюдно.