Лунная соната для бластера
Шрифт:
— Да в чем дело? — с неудовольствием заметил кин Джотто.
— Мы в капкане, — ответил я, не прекращая своего занятия — бесполезного: если мой диагноз верен, силовой терапией не обойдешься. — Меррилл не мог жить в этой дыре. Он попытался заманить нас, но не рассчитал своих сил. В любую секунду сюда могут нагрянуть карелы.
— Так чего мы ждем?! — взорвался групарь.
— Меррилл нужен нам живым, — пояснил ему Хиль, и я в который раз восхитился непоколебимому спокойствию кин Л'авери. — Если колониальщик не подтвердит наших догадок, можно нырять в пищебаки.
Я продолжал бороться, упрямо и безнадежно. Как бы пригодилась мне сейчас ампула
Внезапно Меррилл открыл глаза. Но колониальщик не узнал нас. Он смотрел в потолок, и зрачки его описывали странные круги в колодцах глазниц.
Я беспомощно оглянулся. Голубец почти безнадежен. Ему требуется серьезное лечение у очень квалифицированного гипнурга. Если бы я мог выйти в глос, подключиться к общедоступным датабанкам… но индикаторы вдоль нижнего края козырька бесстрастно напоминали, что полог невидимости вот-вот спадет… и на меня, если в тот момент я еще буду в вирте, обрушится ультразвуковой молот, вышибая последние мозги. Почему же я все делаю не так?!
— У кого-нибудь есть медицинские программы? — бросил я, не ожидая услышать «да».
— У меня, — робко отозвалась Элис. — Так и не выгрузила после…
Девушка осеклась. Я понял недосказанное: чтобы убить Ноя Релера, ей требовалось досконально знать анатомию.
Мой взгляд упал на разъемы Эрика.
— Сможете?.. — Мне не потребовалось объяснять, что я имею в виду.
Мы с Элис поспешно вставили шнуры обратно в разъемы колониальщика. Подсоединившись к аугментам мозга, можно временно снять хотя бы худшие эффекты информационного шока — процесс, практически аналогичный гипнургии, но менее стойкий. Один световод Эрик вогнал себе за ухо, и застыл, принимая от Элис — через локалку — многотерабайтную медпрограмму.
— Позвони Маркосу! — бросил я групарю из Джотто. — Пусть прикроет нас еще ненадолго!
Благодарение всем богам, групарь не стал спрашивать, зачем. Похоже, он, как и я, чувствовал опасность бессознательно. Хиль Лара встал у двери с бластером наготове. Я полоснул по щеке колониальщика уголком валявшейся под ногами пластиковой карточки, торопливо лепил мушки поверх царапины, чтобы препараты поскорее попали в кровь.
Эрик закрыл глаза. По шнурам потекли едва заметные струйки света. Взгляд Меррилла стал почти осмысленным.
— Кто ты? — задал я пробный вопрос.
— Роберт Меррилл, — прозвучало слабо.
— Зачем ты здесь?
— Меня заставили… скрываться…
Вот-так-так. Значит, это действительно берлога. Хорошо выбранная — попытайся мы ворваться, когда Меррилл находился в сознании, он бы поджарил нас пятерых. Или мозги гаузером вышиб.
— Кто?
— Они… — Меррилл схватил воздух ртом, как карп в бассейне. Глаза его закатились.
Эрик болезненно застонал. Я поспешно вырвал шнуры из меррилловых разъемов. Не хватало еще, чтобы и мой друг пострадал.
— Что там? — спросил я, едва Эрик пришел в себя настолько, чтобы самому выдернуть оптонный кабель из гнезда.
Эрик покачал головой.
— Полный разнос, — сообщил он. — Кажется, у него логическое перенапряжение.
Я вспомнил досье на колониальщика. «Склонен к эмоциональной неустойчивости с возможным впадением в апатическую активность». Так, наверное, и случилось, когда взлетел на воздух (очаровательный архаизм) Отстойник.
— А черный ящик?
Эрик прерывисто
— Я не сумел до него добраться. Не удивлюсь, если помимо всех аугментов этого парня выменивали изрядно. Извилины аж в клубок завязаны.
Судя по личному делу — выменивали. Но настолько?
Ловушка. Ловушка.
Проклятье.
Свет внезапно замерцал, потом опять стал ровным. Похоже было, что щит вот-вот рухнет под ударами из загранья. Значит, у нас остались считанные минуты до того, как нас настигнет реаль-нападение.
— Быстрее! — приказал я. — Хиль, Эрик, помогите мне!
Я схватил Меррилла за плечи, намереваясь унести колониальщика на руках. Что бы не случилось, эту дичь я просто так не оставлю!
И вдруг что-то неуловимо изменилось. Я еще не понял что то ли по-иному упали тени, то ли недобрый взгляд бесцеремонно уперся мне между лопаток, — а сердце уже заныло предчувствием поражения…
— Вот и отлично, — раздался за моей спиной уверенный, хорошо поставленный голос, которого я прежде никогда не слышал. — А теперь взять их. Всех.
Я попытался обернуться, но взгляд мой затуманило нечто непроглядно-черное.
Глава 12. Сдвиг
Что я потерял сознание, мне пришло в голову, естественно, уже когда я очнулся. Кто-то выстрелил из гаузера на самой малой мощности мне в затылок. Пульсирующая боль под теменем навязчиво напоминала, что нейроны не восстанавливаются, а потому стоит повнимательнее относиться к собственным мозгам. И не подставлять их под удар. К другим частям тела это тоже относится.
Не открывая глаз, я провел, если можно так выразиться, инвентаризацию. Кобуры, само собой, пусты; о бластерах и вспоминать не стоит. По карманам шорт, судя по всему, шарили старательно, но почему-то содержимое оставили. Сняли только инфор; вполне объяснимо, учитывая, что только желание его заполучить помешало Кире Деннен пристрелить меня. Бить не били; я попытался убедить себя, что это хороший признак, но не смог. То, что противнику я нужен целый, не значит, что нужен живой. Стою, принайтовленный к стенке, не то к поворотной доске — упругие ленты перетягивают лоб, грудь и лодыжки, упираются в холодный металл лопатки. Руки свободны. Большой палец левой руки дергает мучительная боль, причину которой я распознаю сразу — кто-то выжег мне биткарту. Сосредотачиваюсь; боль концентрируется в крохотный светящийся шарик и гаснет.
А теперь, пока я не открыл глаз — три секунды на раздумие. Кто? Дэвро? Еринцев? Карелы? Некто, нанятый Мерриллом для подстраховки — хотя эта версия шита не нитками, а скорее спейс-канатом? Скорее всего, кин Карела. Раз они начали работать на голубца, то станут поддерживать его до той поры, пока с противниками не будет покончено. Жаль, что последующей разборки я, скорее всего, не увижу.
А вот теперь и оглядеться можно. Я осторожно приподнял правое веко — так, чтобы движение не привлекло внимания небрежного охранника. Хотя если за мной наблюдает сьюд, он уже знает, что я очнулся. Потом — левое. Взору моему предстал матово-серый плавленый базальт. Конечно, я же в пол смотрю. Но и камень кое о чем говорил мне — это не жилой рег. Служебный, производственный, но не жилой. Даже в Глюколовне почитается непристойной нищетой обходиться без мягкого покрытия, по которому удобно ходить босиком, как принято у нас, лунарей. По голому камню не разгуляешься. И звуки… если бы я только мог отключиться от звона в ушах… Тогда я смог бы, наверное, распознать, куда меня занесло. И где сейчас остальные… где Элис?!