Лунная соната
Шрифт:
— Дэвид, идея вот какая: почему бы тебе не жениться на ней?
Его сердце тревожно забилось.
— Ты любишь ее, не отрицай, я же вижу, — продолжала Тара.
Что ей ответить? Тара высказала то, в чем он не смел себе признаться.
— Сестренка, я как-то завел разговор о замужестве, так, мимоходом, и знаешь, что она мне ответила? Замужество свяжет ее по рукам и ногам, принесет дополнительные проблемы, ей некогда, у нее не хватает времени на сына и так далее. Я даже оторопел, сколько у нее нашлось отрицательных
Тара засмеялась:
— Дэвид, какой ты наивный. Ты поверил ей?
— Тара! Ты открыла мне глаза, ты…
— Ладно. Знаешь, почему я звоню?
— Ты же сказала…
— Да ну тебя, какое мне дело до твоей Саманты! Я хочу спросить, ты будешь на вечеринке у Энтони? У него день рождения, надеюсь, ты не забыл? Твоя мама попросила меня еще раз напомнить тебе. Кстати, пригласи и Саманту.
— Я думал об этом, но вряд ли она пойдет.
— А ты все-таки пригласи. За вами приедет лимузин. Ну, пока, увидимся на вечеринке.
У них уже сложился своеобразный уклад жизни. Вечером они ужинали, болтали, обсуждали новости. Дэвид рассказывал Сэми о том, как продвигается строительство. Он даже нанял рабочих, чтобы побыстрее закончить дом. Скоро предполагалось праздновать новоселье. Очень часто они уходили просто погулять, потом возвращались, включали музыку и упивались экзотическими ритмами.
— Какая дивная, необычная музыка, — восхищалась Саманта, вслушиваясь в нарастающие, полные затаенной страсти звуки. — Что это? К сожалению, я мало знаю классику.
— «Болеро» Равеля, музыка любви. Я очень люблю эту вещь. Вслушайся, какая экспрессия!
— Я готова слушать эту музыку вечно.
— Дорогая, есть и другие, не менее прекрасные мелодии. Многие композиторы посвящали свои произведения возлюбленным. Ты слышала о Бетховене? Он создал потрясающую «Лунную сонату» и посвятил ее своей возлюбленной Джульетте Гвичарди.
— «Лунная соната»? Она так и называется?
— Да, я как-нибудь доставлю тебе это наслаждение, ее особенно хорошо слушать ночью, когда светит полная луна и кажется, будто весь мир замер в восхищении.
— Дэвид, я чувствую себя рядом с тобой такой необразованной…
— У тебя чуткое сердце, и ты быстро схватываешь прекрасное, ты молода и успеешь познакомиться с самыми дивными музыкальными произведениями. А теперь слушай — сейчас самый напряженный и захватывающий момент… У Равеля потрясающее чувство ритма. Когда у меня будет свой дом, в нем всегда будет звучать музыка.
— Разве у тебя не было дома раньше? — решилась спросить его Саманта впервые со дня знакомства.
— Был, давно, — сказал он отстраненно.
— Ты никогда не рассказывал мне о нем.
— А ты хочешь знать?
— Да. Мне интересно все, что связано с тобой.
— Мне нелегко об этом говорить… пока, но когда-нибудь я расскажу тебе все.
—
* * *
Саманта подыскала квартирку, маленькую, но приличную и удобную, а главное — близко от города, проще говоря, на окраине. Когда Дэвид в конце дня заехал за ней в офис, она поделилась своей радостью.
— Поздравляю. — Он нежно обнял ее за плечи. — Как я люблю, когда ты улыбаешься. Ну, поехали домой, и ты мне подробно расскажешь о своем дворце.
— Дэвид, перестань насмехаться!
— Все, молчу.
Они сидели на кухне и пили чай. Наконец Дэвид решился:
— Сэми, в субботу день рождения Энтони, моего кузена. Приглашаю тебя поехать вместе со мной на вечеринку.
— О нет, вряд ли я смогу.
— Не вижу причин для отказа. Ты же в субботу не учишься. Если не согласишься добровольно, я поступлю, как пещерный дикарь, — взвалю тебя на плечи и понесу.
— Ты не сделаешь этого!
— Сделаю! Ты еще не знаешь, каков я, если меня раззадорить.
Она уткнулась в йогурт, как бы не слушая, потом вздохнула и сказала:
— Я не подхожу для таких вечеринок.
— О чем ты?
Саманта подумала, что он все-таки очень наивный, если не понимает: да ей просто нечего надеть. Там будет весь свет, как говорят в народе, а она придет в старом платье с чьего-то плеча? Причем впервые в дом его родителей?
— Дэвид, мне неудобно говорить об этом.
— Понятно! Дело в тряпках.
— Не в тряпках, а в наряде, без которого в кругу твоей семьи нельзя появляться. Но это еще не все. Скажем, я найду что надеть, но я не знаю, как вести себя в вашем кругу, о чем говорить.
— Разве ты беспокоилась, когда разговаривала с Тарой? По-моему, вы быстро нашли общий язык, вас трудно было оторвать друг от друга, хотя Тара приехала ко мне, а не к тебе.
— И все-таки мне страшно. Я буду чувствовать себя как рыба, выброшенная на берег… Я там никого не знаю.
— Вот и познакомишься. Кстати, и мама, и папа уже знают о тебе.
— Что они знают?
— Ну, что есть такая упрямая женщина, которая не разрешает даже дарить ей цветы.
— И тебе не стыдно?
— Значит, едем? Помни, все они обычные люди, не кусаются, говорят по-английски и больше всего на свете не любят скучных людей.
В субботу за ними приехал лимузин с неизменным старым Лестером. Саманта ужасно волновалась. Правда, она уже уговорила себя, что сможет беседовать с ними на равных, ведь они действительно запросто болтали с Тарой на всякие темы. И все-таки время от времени ее охватывала дрожь: а вдруг она скажет что-нибудь шокирующее?