Лунная ведьма
Шрифт:
Перед лицом всего клана и представителей чужого я билась в агонии.
Вот оно какое – наказание богов… За любовь?
Смутно помню, сколь спешно Лукас натягивал штаны. Его побледневшее до синевы лицо и необъяснимый взгляд долго еще преследовали меня в кошмарах. До того, как тяжелое забытье поглотило полностью, успела заметить удовлетворенную улыбку Флорентии. Подруги, которая, как оказалось, никогда таковой и не являлась.
Дальше события пронеслись, точно в дурмане. На следующее утро, стоило хоть немного прийти в себя, меня отвели в общий зал, где ковен собрался
Едва сидя на каменном полу и только силой воли держа прямо голову, безразлично смотрела на всех собравшихся. Внутри меня царствовала пустота.
– Ты – прогневала богов, Ниэла. Ты – накликала бесчестье на весь род, неблагодарная девчонка, – разорялась Агафтия. – И понесешь наказание.
Кто знал, что оно окажется столь изощренно жестоким?
По залу пронесся неясный гул, точно пчелиный улей потревожили.
Агафтия нетерпеливо махнула рукой, воскликнув:
– Пусть это станет каждому наукой! Наш ковен не прощает хулы чести. Послаблений никому не будет. Даже моей племяннице.
Воздух прорезала зеленая вспышка. Сила тетушки метнулась ко мне и…
Верховная ведьма лишила меня чар. Их разделили между кланом, а родовая особенность, каким-то странным образом, досталась Флорентии. Предательница, как только отметила совершеннолетие, уехала попытать счастье в столице. И поступила в Магическую Академию Семи Королевств. Я же, прокаженная среди своих, юродивая среди чужих, стала личной служкой Агафтии.
С того Самайна десятилетней давности Лукаса я больше не видела. Впрочем, мирный договор между альманским и дейринским кланами до сих пор поддерживался. Глупость и наивность сокрушили лишь мою жизнь.
Недаром народ молвит, что ведьмы не должны любить. Опасно это. Слишком дорогой ценой дается хваленная любовь. Особая связь в обмен на половину души и магию… Неравноценно.
Послышался шорох и через мгновение что-то ощутимо стукнулось о мою макушку. Я поморщилась, повертев в руках еловую шишку. Мысленно же горячо возблагодарила лесных духов. Задумалась, погрязла в воспоминаниях… Вот и непозволительно задержалась у дерева.
Всего несколько десятков шагов и я оказалась на поляне, залитой лунным светом. Под лаской ночной госпожи моя кожа испускала слабое фиолетовое сияние. Для лунных ведьм – ничего необычного. А вот я сдержать жгучие слезы не смогла. Так соскучилась по силе. В Самайн вблизи священного источника моя истинная натура проявилась сильнее. И никакие наказания не стали в помеху. Пусть ощущала сейчас лишь жалкие крохи магии, но и им была несказанно рада.
Раз в десять лет Самайн совпадает с полнолунием. Еще реже с кровавой луной. Мне повезло. Эта колдовская ночь ознаменовалась кровавым полнолунием, сутками небывалого могущества лунных ведьм. Даже лишенная чар, сегодня я смогла выстоять против тетушки. Пусть по большей мере коварством…
И думать не хотелось, что всю не столь короткую ведьмовскую жизнь пришлось бы прожить неполноценной, не подвернись такая удача. Нести бремя отступницы без чести, довольствуясь ролью служки Агафтии.
Правое плечо отяжелело. Я успела забыть этот характерный вес фамильяра. Летучей мыши угольно-черного
После наказания Бука бесследно исчез. Существовала огромная вероятность, что тетушка его развеяла, устроив благотворительность из моей силы. Но, слава богине, сейчас я уверилась – он жив. Относительно, конечно. Вряд ли прозрачно-зеленое тельце мыши можно так легко причислить к реальному миру.
– Ну, здравствуй, мой хороший, – улыбнулась сквозь слезы. – Я скучала.
Бука фыркнул. В прошлом он нехотя поддерживал со мной беседы, был не из болтливых, все больше слушал. А сейчас, я догадалась, совсем не мог и слова вымолвить. Слишком истощен резерв у хозяйки.
– А ты не скучал?
Фамильяр красноречиво закатил глазки к небу.
– Не верю, – мотнула головой. – Выглядишь, конечно, скверно, мистер мышь.
Бука обнажил клыки и поерзал на моем плече. Если бы он был более материальным сейчас, точно оставил бы несколько кровавых меток острыми коготками.
– Мы это исправим, друг, обещаю, – твердо заверила фамильяра и занялась приготовлениями к ритуалу.
Семь заговоренных на удачу лучин в хрустальных фонариках я поставила в траву, соорудив по периметру полянки своеобразный семиугольник. Каждый светоч по числу объединенных королевств и его главного божественного покровителя.
Раздевшись до белой полотняной рубахи, нанесла семь капель лавандового масла по точкам: между глаз, на губы, под левой грудью, на запястья и стопы. По-осеннему остывшая земля холодила ноги. Не боясь захворать, я опустилась на колени и сосредоточилась. Атаме положила по правую руку, скоро он испробует ведьмовской крови.
Когда с основными приготовлениями было покончено, я пропела заклинание на древнем языке, про себя молясь, чтобы все выговорила правильно. Иначе не только не получу доступ к источнику, но и наживу новых неприятностей. Боги не поощряют неточности в этих делах.
Твердым движением резанула атаме левую ладонь. Ровная тонкая полоска быстро набралась краснотой. Кровь тонкой струйкой потекла в тяжелую ритуальную чашу, которую я поставила в середине многоугольника. А вот боли совершенно не почувствовала. То ли чересчур привыкла к ней за эти годы, то ли совсем опьянела в предвкушении свободы.
Воздух заискрился бирюзовыми светляками. Из слепящего света соткался гибкий женский стан. Лицо разглядеть не представлялось возможным, слишком ярко, слезились глаза.
Богиня пришла! Откликнулась на призыв! Значит ли это, что я прощена?
– Я никогда ни в чем не винила тебя, Ниэла, – в голове раздался приятный женский голос. Ласковый и нежный, как музыка спокойной реки. – Ты шла за зовом сердца. Я покровительствую смелым, искренним, видящим не столь глазами – душой.
Слезы облегчения брызнули из глаз. Так я освобождалась от чувства вины, усталости, обиды.
– Каково твое прошение? Не медли.
– Верни мне силу.
Как плату за обращение к богине я опустила в чашу родовой кулон, готовая пожертвовать мощью, накопленной многими поколениями.