Лунное пробуждение
Шрифт:
– Всего лишь о том, что если я и на самом деле шлюха, то, наверное, найду в брачной постели немалую радость.
– Повторяю, ты не шлюха. И ответ твой относился ко мне, и только ко мне, ни к кому другому. – В эту минуту вождь выглядел по-настоящему рассерженным.
Однако Эмили не ощущала страха: руки Лахлана все равно оставались теплыми и добрыми. Он так давно ее обнимает. Если она считает себя леди, то должна поступать так, как положено настоящей леди. Конечно, соответствовать стандартам Сибил невозможно, но ведь у каждого свой кодекс
Эмили отстранилась и махнула рукой в сторону двери:
– У вас наверняка немало других, более важных занятий.
– Не смей отсылать прочь господина! – прорычал Лахлан. – Твое дело – дождаться, когда он сам тебя отошлет!
– Но ведь я не могу никуда уйти, а значит, меня некуда отсылать.
– В таком случае жди, пока я не решу удалиться.
Эмили подавила тяжелый вздох. Конечно, он прав, но лучше бы удалился прямо сейчас.
– Мне необходимо остаться одной.
– Осмеливаешься приказывать?
– Вовсе не хочу вас обидеть. И не собиралась ничего приказывать… просто высказала то, что думала. Наверное, все-таки допустимо иметь собственное мнение?
– Но я не просил этого делать.
– Я обязана ждать распоряжения?
Лицо вождя словно окаменело. Может быть, он сердится?
– Лахлан? – тихо позвала Эмили.
– Ты не обязана ждать просьбы или приглашения, чтобы высказать собственное мнение… в частной беседе, – наконец заключил он таким тоном, словно речь шла об огромном одолжении.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила Эмили. Сама она придерживалась несколько иного мнения: считала, что и особого разрешения для этого не требовалось. Однако вовремя сообразила, что лучше смолчать. Сибил, разумеется, полностью поддержала бы Лахлана. Уж кто-кто, а она никогда не поощряла самостоятельности.
– Ну так…
– Что?
– Вы собираетесь уходить?
– Пока нет.
– Почему же?
– Прежде необходимо кое-что сделать.
Глава 10
– Что именно? – с опаской поинтересовалась Эмили.
Лахлан склонил голову и накрыл ее губы своими. Поцелуй мог бы оказаться приятным пустячком, если бы искреннее признание этой девочки не вызвало острого, почти болезненного, вожделения. Оказывается, она страдала из-за того, что получила наслаждение! Так неужели после подобного признания он сможет сдержаться и не повторить удачный опыт?
Но ведь она тут же предположила, что готова точно так же ответить и на ласки Талорка. Нет, это слишком! Ярость вскипела мгновенно и необузданно. Лахлан мог бы не задумываясь перегрызть сопернику глотку. Эмили и Синклер? В постели? Ни за что и никогда!
Алые губки раскрылись от неожиданности. Лахлан тут же воспользовался возможностью и пустил в ход язык, чтобы ощутить сладость неведомого. Глупышка верила, что поцелуй оставил его равнодушным! Да, вчера он действительно хотел испытать очаровательную пленницу, проверить, насколько она невинна. Но разве хоть раз он сказал,
Эмили не пыталась сопротивляться, а искренне и доверчиво отдалась объятию. Он же тем временем жадно припал к свежему источнику и с обостренной волчьей чувствительностью впитывал нежный девичий аромат и извечный женский вкус.
Поцелуй прервался на одно лишь короткое мгновение.
– Тебе совсем нечего стыдиться. Мечтаю об ответном поцелуе. Жажду и тоскую.
– Еще одно испытание? – настороженно поинтересовалась Эмили, и в фиалковых глазах вспыхнула обида.
– Нет.
– Тогда что же?
– Желание. Хочу тебя.
– О! А я не хочу быть шлюхой.
– Ни за что не допущу падения, – торжественно пообещал Лахлан.
Губы снова сомкнулись. Эмили едва слышно вздохнула и мягко, доверчиво отдалась наслаждению. Искренность отозвалась ликованием, торжеством.
О, как неосторожно, как опрометчиво снова целовать очаровательное личико, вновь подвергать испытанию и волчье, и мужское начало!
Юная женщина казалась воплощением совершенства.
Да, она предназначалась другому и все же дарила чудесный аромат, неодолимую мягкость, неповторимо сладкий вкус.
Звериная сущность рвалась на волю и требовала немедленного обладания. Естество сгорало от нетерпения проявить мощь, покорить, поразить. Вождь сознавал безумие желаний и усилием воли держал порывы в узде. И все же тело едва не взрывалось от страсти, а в груди зрело глухое, низкое, едва доступное человеческому уху рычание.
Лахлан боялся себя – боялся, что сейчас, сию минуту, положит беззащитную пленницу на кровать, сорвет одежду, будет любить до тех пор, пока не иссякнут последние силы. Нет, она слишком нежна, слишком чиста и слишком хрупка для подобного безумства. Она человек и англичанка. Считает, что если он возьмет ее, овладеет телом, то непременно немедленно женится. Проклятие… даже Синклер того же мнения.
Вождь с силой оттолкнул Эмили, но тут же снова схватил – так быстро, что она не успела упасть.
– Пожалуй, уроки плавания стоит начать сейчас же. Немедленно.
Холодная вода лесного озера поможет вернуть самообладание.
Эмили подняла голову и посмотрела потемневшими от чувств глазами.
– И все же я самая настоящая шлюха.
Лахлан ответил сердитым взглядом.
– Повторяю: если тебе нравятся мои поцелуи, это еще ничего не значит.
– Значит. Особенно если я обручена с другим и должна принадлежать только ему.
– Ничего подобного.
– Некоторые священники говорят, что женщина несет зло, искушение. Вот сейчас я чувствую себя именно такой бесстыдной искусительницей. – Во взгляде Эмили зажглось желание, ее губы раскрылись, грудь заволновалась от неровного, судорожного дыхания. Сквозь тонкую ткань платья отчетливо проступали твердые, напряженные вершинки сосков. – Хочу, чтобы поцелуи не кончались. Откуда это, что это значит?