Лунное сердце

де Линт Чарльз

– Вам пришлось пережить страшную ночь, – сказала наконец Бабушка Жаба.

Сара стиснула руку Пэквуджи.

– А как удалось… – начала она.

– Как Пэквуджи удалось уцелеть? – улыбнулась Бабушка Жаба. – Такие маленькие чудесники не умирают. Они рождаются в центре земли – от камней, что бьются друг о друга, от корней, что скребутся о землю, от треска оленьих рогов, когда олени трутся ими о дерево. Но с остальными… с остальными ушедшими все обстоит хуже. Этой ночью вы оба потеряли тех, кого любите. И мой брат лишился многих своих барабанщиков. Потерял

он и Военачальника Красное Копье. А Красное Копье мог бы стать настоящим боевым вождем, не обуревай его такая злоба. Ты бы понял его, – обратилась Бабушка Жаба к Байкеру. – Ты во многом такой же, как он. В тебе тоже бушует буря, только ты научился обуздывать свой гром.

Научился ли? Байкер покачал головой. Он ведь чуть не зашиб Салли!

– Но тогда нужно было, чтобы твой гром вырвался наружу, верно? – опять будто угадала его мысли Бабушка Жаба. – Ты же не носишься по всему свету, будто грозовая туча, ты же сдерживаешь бурю внутри себя. И ведь ты все-таки не ударил Салли. Чего же тебе стыдиться? Скорее ты можешь гордиться собой – таким, каким ты стал. Сильный человек, не считающий нужным похваляться своей силой.

– А было время, когда… – начал Байкер и замолчал в нерешительности. Ей не понять его, если он расскажет о боевых цветах «Драконов Дьявола» и о байкерах, вместе с которыми он когда-то наводил страх на всю округу. Но…

– Да, было время, когда ты похвалялся своей силой, – поддержала его Бабушка Жаба. – Но больше тебе этого не надо! Я понимаю, – добавила она, – ты спрашиваешь себя, на что тебе эта сила, если ты все равно не смог уберечь других от смерти? Если такой вопрос будет тебя тревожить, Байкер Оседлавший Гром, вспомни мои слова: ты не в ответе за все, что происходит в мире. Даже Наивысший Дух допускает, что его дети сами отвечают за себя. Ты, может быть, не спас всех, однако кого-то же ты спас!

– Но не Джеми!

– О, – вздохнула Бабушка Жаба. – Ты не мог ему помочь, разве что он попросил бы тебя! Он сам знал, что делал. И сам на это решился. Вспоминай Джеми с радостью и знай – он теперь в Стране Дремлющего Грома.

И так успокаивающе прозвучали ее слова, что Байкер впервые с того времени, как все это началось, почувствовал, что напряжение его отпустило.

– Бабушка Жаба! Джеми и вправду в Стране Дремлющего Грома? – спросила ее Сара.

– Да, дитя моего сердца. И он, и все рате-вен-а, все, кроме друида. Не знаю, что ждет его душу. Ведь одна ее половина была налита злом, другая сеяла добро. Наверное, он теперь в загробном мире своих родных.

– И я туда попаду? Мы же с ним одной крови…

– Но ты не умерла.

– Как будто то, что со мной сейчас, – лучше!

Пэквуджи рядом с Сарой поежился, расстроенный тем, какой оборот принял разговор, но не успел он открыть рот, как Бабушка Жаба тихо проговорила:

– Стыдно тебе так говорить, Сара-Куничка!

Сара догадалась, что Бабушка Жаба неправильно истолковала ее слова, но не могла разъяснить свою мысль, потому что и сама не очень-то ее понимала. Она чувствовала, что ее предали. Предали

прадеды. Предал Джеми – умер и оставил ее одну. Предал Талиесин, пытавшийся околдовать ее музыкой Лунного сердца.

Талиесин. Он отпустил ее на борьбу с Мал-ек-ой – на неведомое, никому не нужное испытание. Правда, она ушла из Круглой Башни сама, а Пэквуджи помог ей вернуться в Оттаву. Но как мог бард надеяться, что в борьбе с Мал-ек-ой она уцелеет? И к чему было это испытание? Да и вообще, как Талиесин мог твердить, что любит ее, и отослать во власть такого кошмара? И как ей теперь верить в этот таинственный Путь, когда, чтобы следовать по нему, ей пришлось потерять всех друзей, а главное – свою семью? Разве такой ценой платят за познание?

– Он ничего не знал, – сказала Бабушка Жаба. – Он не мог предупредить тебя, потому что сам ничего не знал. Талиесин не подозревал, во что превратился Мал-ек-а. Если б знал, то никогда не отпустил бы тебя одну.

– Но… – начала было Сара.

– И Лоркалон вовсе не был его подарком, – продолжала Бабушка Жаба. – Ты и так уже была Лунным сердцем, дочь моя. Он только разбудил это Лунное сердце, дремавшее в тебе. Талиесин подарил тебе одно – свою любовь.

– Ты думаешь, я должна вернуться к нему?

– Этого ты не сможешь сделать.

– Почему?

– Прошлое для тебя закрыто, – вздохнула Бабушка Жаба. – Прошлое было и закончилось. Прошлое стало прошлым. Ты была у Талиесина трижды. Два раза у него была только твоя душа. Так и записано в Книге Времен. Но отправиться к нему в четвертый раз ты не можешь.

– Значит, он…

– Да! Он бьет в барабан в Стране Дремлющего Грома.

– Не понимаю, – потрясла головой Сара. – Почему он там? Почему не в загробном царстве своих сородичей? Как Томас Хенгуэр? Почему не в Стране Лета?

– Разве я сказала, что друид попал в Страну Лета? Правда, я хочу надеяться, что за все свои страдания он наконец обретет покой.

– Я пошла на это испытание ради Талиесина, – тихо проговорила Сара. – Ради нас с ним я решилась на это дурацкое испытание. Я же не знала, что такое Мал-ек-а. Кто это все придумал? Зачем? Ведь испытание привело только к тому, что умер Джеми. И другие.

– И мир очистился от великого зла! А ты ждала награды?

– Не знаю, – вздохнула Сара. – Наверное, ждала. Я не понимала, что меня ждет, но, наверное, надеялась, что, когда пройду испытание, буду с Талиесином. Навсегда. Хотя не знаю, может, мы и не поладили бы.

«Нет, – подумала она. – Это я опять сочиняю. Когда-то я и вправду этого опасалась, но не теперь».

Она поглядела на Бабушку Жабу, долго смотрела в ее серьезные глаза, потом отвернулась.

– Не знаю, зачем я говорю все это, – сказала Сара. – Мне просто надо за что-то ухватиться. Даже если бы я могла вернуться к Талиесину, это не вернуло бы к жизни Джеми и остальных.

– Ты не можешь вернуться к Талиесину, – повторила Бабушка Жаба, – но ты можешь позвать его к себе.

Сначала Сара не поняла. Потом, подняв глаза, полные надежды, спросила: