Лунное стекло
Шрифт:
– А почему вам самим этого не сделать? – Илья склонил голову к плечу. – Вы ведь запросто сможете снять нужные характеристики самостоятельно.
– Нет, не сможем. Так, как это сделает Берта, не сможем, – возразил Ит. – У каждого из нас своя задача, каждый в группе делает свою работу, и…
– Это моя работа, – тихо сказала Берта. – Они много раз выполняли то, что я просила сделать, но сейчас делать должна я. И потом, Илья, не только вы любите соблюдать даже дурацкие законы.
– Мы их не любим соблюдать, но мы не хотим никого подставить,
– С портала снимают характеристики обе стороны при каждом захвате, – напомнил Илья. – Ученых от Свободных там было немерено. И они…
– И они все не знают, на что именно нужно смотреть, потому что к моим работам у них доступа нет. И ко мне самой тоже нет, причем давно. По крайней мере, к тем работам, которые нужны, доступа нет точно, гарантированно. Да, мы передали часть разработок Свободным, но, к сожалению, почти все, что было сделано на Терре-ноль, осталось на Терре-ноль… и разработками владеет только Официальная. Когда мы передавали то, что успели забрать оттуда, научный отдел Свободных только формировался, и потом… к сожалению, не все и не всегда согласны с моими трактовками. Меня уважают, но я не истина в конечной инстанции, как вы понимаете.
– Так, может, проще встретиться со Свободными и рассказать им, что снимать? – резонно спросил Илья.
– Нет, не проще, – возразил Ит. – Если ты не обратил внимания, мы тут сидим третий год заложниками. Стоит нам сунуться во внешку, да еще с кем-то встретиться… это будет последнее, что мы сделаем в жизни.
Два дня они по очереди натаскивали Берту летать на «стреле» самостоятельно. Первоначальную идею – сидеть у кого-то за спиной – отмели как не выдерживающую критики, так Берта будет слишком заметна. Потом подбирали подходящий ей по размеру полевой комбез. Потом учили, как ставить поплавки-маркеры и как активировать визуалы брони.
– Если человек жив, по связи зовешь нас. Если система пишет, что он мертв, – бросаешь поплавок и двигаешься дальше. Это делать надо будет обязательно, иначе «сфинксы» тут же поймут, что что-то нечисто, – объяснял Илья. – И вести надо будет уверенно и быстро. А ну-ка еще раз попробуй по вешкам прогнать.
Еще вчера они перешли на «ты» – Илья, если кого-то учил, называть на «вы» этого кого-то не желал категорически. Сейчас он, пользуясь часовым перерывом, сменил Скрипача – тот пошел переодеться – и принялся тренировать Берту самостоятельно.
– Я заявил на завтра шесть «стрел», на всякий случай. Это вполне нормально, я всегда заявляю больше, чем мы обычно берем, – объяснил он. – Ты пойдешь вместо Генки, и это должно сработать. Он всегда плохо ищет, и рост у него небольшой, так что ты, думаю, выделяться не будешь. Заявлю я, конечно, его, и матрицу возьмем его. И даже налобник под тебя перенастроим, потому что без индивидуального прибора врачи в поле не выходят. В общем, будешь ты у нас завтра Генкой.
– Я постараюсь, – пообещала Берта. – Илья, а там очень страшно?
– Ну… да. С непривычки очень. Но ты ж баба сильная, соберешься, зубы стиснешь и работай.
– А теперь добавь «сама напросилась», – невесело усмехнулась Берта. – Давай я еще раз попробую, как-то у меня не очень хорошо получается поворачивать.
– Давай. Ты не учитываешь компенсатор и начинаешь притормаживать, а этого делать не надо. Машину тут много водила, что ли?
– Водила, да.
– Так забудь, что ты ее водила. Не тормози перед вешкой, просто сбрасывай скорость до нуля, ты же ничего не почувствуешь!
Илья нервничал не меньше, а, пожалуй, даже больше всех остальных. Это он подал заявку на шесть машин. Это он выдержал разговор с Ваттоном, который не преминул поинтересоваться, не жирно ли для «Вереска» трое младших врачей в поле. Это он язвил и грубил, отвечая, что если младших врачей в поле не натаскивать, они так до смерти младшими и останутся. Это он на свой страх и риск давал на базовый госпитальный корабль, «Альтею», запрос о временном пребывании Берты в «Вереске» в связи с тем, что она – жена и что у нее – травма. Это он уже вторые сутки дергался при каждом вызове «сверху», даже если речь шла о каких-то хозяйственных мелочах.
– Во что вы меня втягиваете? – вопрошал он у Фэба. – На кой черт мне это надо?..
– Ну тогда давай ей запретим, и дело с концом, – предлагал Фэб, прекрасно зная, что ответит Илья.
– Да не буду я ей запрещать! Потому что понимаю больше, чем ты думаешь. Но одного понять не могу – почему ваше семейство до сих пор живое? Двое камикадзе, двое идиотов и одна авантюристка!!!
– Почему – идиотов? – изумился Фэб.
– Потому что не тормозите никого из этой троицы, а должны бы, по идее!
– Ты забыл про «Ветер», про Ри, который его водит, и про Мотыльков, которые строят проходы.
– А эту шизанутую мелочь вообще при мне не упоминай! Ну хорошо, они эмпаты, их в портал велено пропускать, но только на поиск, и только раз в месяц, если совпадут… нет, ну не могу я так. Ну просто не могу…
Фэб лишь сокрушенно качал головой. За Берту он не боялся – верил, что справится. Он боялся другого: того, что может последовать за тем, как она побывает в портале.
– Держись между нами пока что, – приказал Ит. – Заходим и слушаемся команд. Если Илья говорит «направо», значит, поворачиваем направо, даже если справа будет что-то взрываться и гореть. Поняла? Приказы не обсуждать и не обдумывать.
– Ясно, – Берта кивнула. – Так, для себя, еще раз. Остановка, «2813», справа – поплавок, левая рука – правый рукав, вызов, двигаюсь дальше.
– Угу, правильно. Если видишь какое-то шевеление – сразу назад и вызывай нас. Основное оружие у них выключается автоматом по сигналу окончания боя, но те же «лады» нашпигованы так, что им этот приказ как слону дробина.